– Мне приходилось работать во многих библиотеках, но нигде не догадались их назвать так, как здесь: «Дворец книги», – это было первое, что я услышал после традиционного приветствия. Мы подошли к самому краю великолепной кручи, именуемой в Ульяновске Венцом, и любовались заволжской далью.
– Красиво, – вырвалось у меня, – здорово придумал кто-то, поставить здесь и музеи, и библиотеку. Настоящий рай для писателя исторических романов. Вдохновился видом Волги, погрузился в прошлое, пройдя по залам музея, и – в библиотеку. Судя по твоему восторженному виду, ты не терял времени даром?
Как хорошо, что рылся во всех этих книжных сокровищах, всё-таки не я, а Дорогокупец. В этом бескрайнем море уснувшей мудрости он был истинным капитаном дальнего плавания, испытанным морским волком, которому не страшны ни рифы, ни течения. Начинающий яхтсмен, вроде меня, побултыхался бы в прибрежных водах и вернулся в порт, устрашившись безбрежности, а Алексей уже составил обстоятельнейший отчёт обо всём, что, так или иначе, касалось масонского храма. Его блокнот был аккуратно снабжён выписками, пунктуально сопровождаемыми ссылками на источники. Старый преподаватель лженаук будет в полном восторге.
Но этот книжный червь не только рылся в старых фолиантах. Видимо, сказалась его многолетняя практика мага. Он уже познакомился со многими работниками библиотеки, сразу признавшими в нём родственную душу, и, чего уж я от него совершенно не ожидал, рассказал утомлённым ежедневным однообразием женщинам, что охотиться за масонскими секретами, а за ним самим следит таинственная организация, заинтересованная завладеть результатами поиска.
– Мне клятвенно пообещали сразу же дать знать, если кто-либо будет спрашивать о моей работе в библиотеке, – заговорщицки понизил голос фантазёр-провокатор.
– Ну и что?
– Ничего. К великому разочарованию моих бдительных добровольных помощниц, никто обо мне не справлялся, хотя я исправно сижу здесь уже неделю.
– Думаю, твоё внезапное исчезновение, хоть отчасти вознаградит их ожидания. Ты, как я понял, уже узнал всё, что надо и готов возвратиться в Москву с добычей. Мне то хоть оставил что-нибудь?
– В библиотеке вряд ли, – в словах Алексея звучала самоуверенность профессионала, – Я даже скопировал для Вас экслибрис Вашей любимой Екатерины Максимилиановны Перси-Френч. Часть книг из её собрания хранится здесь, а я питаю некоторую слабость к книжным знакам.
– Покажи! – сразу же загорелся я. Знает ведь, мистик чёртов, чем зацепить!
– В гостинице. Вы ведь там остановитесь?
– Приму, так сказать, твой пост. Пошли, заодно и пообедаем.
«Malo mori guam foedari». В переводе с латыни: «Предпочитаю умереть, нежели обесславить». Именно таким был девиз древнего рода Перси-Френч. На экслибрисе он соединял два герба: ирландский и российский. Екатерина Максимилиановна даже здесь сохранила верность своим симбирским предкам Киндяковым. Словно чувствовала, что в этом причудливом переплетении двух генеалогических древ отразиться вся её судьба. Я осторожно дотронулся до экслибриса, но ничего не ощутил.
– Трепет неведомого передают только оригиналы, – негромко прокомментировал маг. – Именно в этом и состоит притягательность коллекционирования, непонятная непосвящённым.
– Спасибо. С меня причитается. Как приедем в Москву – бутылка коньяка.
– В данном случае более уместным будет ирландский виски.
– А что с храмом?
Маг неторопливо, словно исполняя колдовской ритуал, раскрыл блокнот:
– Всегда разумно начинать поиск с фундаментальных изданий. Энциклопедий, справочников. Здесь тоже обнаружился очень почтенный двухтомничек под название «Ульяновская-Симбирская энциклопедия. Издана уже в начале третьего тысячелетия и, надо сказать, очень добросовестно. Есть в ней статья и на интересующую нас тему.
«Масонский храм «Киндяковская беседка», построен в конце 1780-х – начале 1790-х годов в Винновской роще на земле В. А. Киндякова, являвшегося членом масонской ложи «Золотой Венец», основанной в 1784 году И. П. Тургеневым. Автор проекта – симбирский архитектор, член этой же масонской ложи И. П. Тоскани. Храм находился на возвышенной продолговатой площадке в южной части Винновской рощи справа от дороги, ведущей из города в деревню Винновка, юго-западнее бывшего имения, где ныне стоит мемориальная беседка И. А. Гончарова. С западной стороны площадка прикрыта стеной лип и дубов. Каменное здание было высотой до 16 метров с четырьмя портиками, над куполом располагался восьмигранный фонарь с восемью квадратными окнами. Фонарь был покрыт конусообразным шатром. Храм служил для тайных собраний масонской ложи. 21 августа 1822 года царским указом в России были закрыты все масонские ложи. Симбирский храм без ремонта приходил в упадок и к 1860-м имел полуразрушенный вид. В 1898 году местная газета писала: «Лет 70 тому назад храм имел вид беседки, с четырёх сторон которой по углам были устроены барельефы – символические атрибуты бренности человеческой жизни, а именно: разбитая урна с текущей водой, изломанный якорь, залитая волнами ладья и человеческий череп с костями, и наверху, на красивом резном куполе стоял гипсовый ангел с вызолоченным крестом, как символ вечности и спасения». Разбитая урна с вытекающей из неё водой являла символ уходящей жизни; изломанный якорь – крушение надежд и жизненных планов. Ладья говорила о неминуемой гибели. Человеческий череп с костями – традиционный масонский знак. Храм венчала фигура с вызолоченным крестом – непременным атрибутом Иоанна Крестителя – покровителя всех масонов. Киндяковская беседка, именуемая в народе «Статуйкой», привлекала симбирских обывателей своей загадочностью и легендами.
ebooksa