– У русских людей свои понятия о том, что не тонет, – оборвал разговор Тихманский. – В названии нужно что-то золотое. Чтобы было по-богатому. Наш человек любит, когда по-богатому. Так же, как араб или цыган. Погляди на интерьеры Брынцалова или Кадышевой. Вот к чему стремится народ, вот чего он втайне жаждет! Даже в советское время распространена была жалкая имитация богатства – чешский хрусталь, фарфор с японочками, ковёр на стене! Ковров уже нет, а желание пустить пыль в глаза осталось!
– Золотой ключик, – подсказал Арбеньев.
Откуда-то из детства, из глубин подсознания, вспомнилось, как маленький Эдик Тихманский лежал на животе, на полу, и самозабвенно листал «Буратино», мечтая заполучить собственный театр. Карабасом-Барабасом он уже побывал, остался только золотой ключик. Тихманский горько усмехнулся.
– Пусть будет золотое и геральдическое, – решил он. – Одно здание будет называться «Золотой Лев», другое – «Золотой Орёл». Кстати, у меня отличная маркетинговая идея. Всех, кто вложил больше миллиона долларов, мы будем принимать во дворянство! С титулом и сертификатом!
Надо сказать, что и со «Льва» и с «Орла» он получал впоследствии двойную выгоду – при строительстве и при дальнейшей эксплуатации, так как его Bon Realt Division одновременно был управляющей компанией. «Вы вносите только таксу за обслуживание и забываете о всех своих проблемах», – кричала реклама, умалчивая, однако, что такса тоже была проблемой и составляла около двух тысяч долларов в месяц. К концу 2008 года смешные ранее две тысячи превратились для многих в непосильное бремя.
– Не платят жильцы после кризиса. Точнее, жилички, – озабоченно сообщил Арбеньев. – Особенно один подъезд. Мы его называем между собой «подъезд брошенных жён». Дело в том, что там живут в основном дуры-блондинки, которым мужья, или чаще, любовники эти квартиры подарили. И вот после начала кризиса, после всей этой чехарды, мужчины их побросали и уехали в теплые края. Хорошо, если у какой-то остался бутик или салончик красоты. А ведь у основной массы ни черта нету. Выселить мы их не можем – жильё в собственности. Ну вот на нескольких для острастки в суд подали. А толку-то от этого суда…
– И что обещают? Что говорят? – заинтересовался Тихманский.
– Говорят, что не знали, сколько вообще такса за обслуживание. Мужчины платили. А им сейчас нечем.
– Кому? Мужчинам?
– Мужчин уже с фонарями искать надо. Женщинам.
– То есть покупать пентхаусы по 500 тысяч долларов и больше есть за что, а коммуналку платить нечем, – протянул Тихманский. – Да, дела… Пусть продают свои мини-куперы, своих собачек, брюлики закладывают. Прощать я им ничего не собираюсь!
– Хе-хе, – присвистнул Арбеньев, словно спущенный футбольный мяч, – ну, вот тебе списочек неплательщиц. Обойди сам, поубеждай, авось, что-нибудь и получишь. Тихманский пробежал глазами по обширному кондуиту. Половина фамилий ему была знакома из глянцевой хроники: дамы полусвета, актрисы, певицы, фотомодели, хорошенькие бездельницы и тому подобная публика.
– Ого, какой паноптикум собрался, – не удержался от восклицания он. – Начну, пожалуй, с номера один – Даши Ежевикиной. Тем более, у неё долг почти уже за целый год.
– Желаю успеха! – сказал Арбеньев без особого подъема. – Я-то уже знаю, что это за ягодка.
***
Даша Ежевикина, по паспорту Палисадова, родилась в провинциальном и депрессивном Брянске двадцать семь лет назад. Тощая, голенастая, белобрысая Даша с первого класса дружила с полненькой и рослой Лизой Холодковой. Анемичную и бледную Дашу одноклассники звали Поганкой, а Лизу – Бегемотом. Поганка и Бегемот сидели за одной партой и строили планы на будущее.
– Надо идти в модельное агентство, – с фанатичным блеском в глазах говорила Лиза. – Я вчера читала, что открылось, первое в городе. Это единственный путь выбраться из Брянска. (Впоследствии Лиза действительно попала в Москву, потом в Нью-Йорк и стала первой в мире всемирно известной русской моделью «плюс сайз»).
– Какая из тебя модель? – засмеялась Даша. – Восемьдесят килограммов!
– Ну и что! – загорелась Лиза-Бегемот. – А разве только вешалки в модели годятся? Одежду-то разную шьют! Я толстая, ну и что? Зато красивая! Нет, ты как хочешь, а я после уроков иду записываться!
– Холодкова, Палисадова! – рявкнула химичка. – Вам неинтересно, что я рассказываю?
ebooksa