– То есть ты считаешь, что от воспитания зависит, хорош или плох человек? – Удивился Кливленд. – Смею возразить тебе. Нет понятия – человек с хорошим или плохим воспитанием. Люди либо сами воспитывают себя с детства, либо отдаются во власть чужих слов и рук. Раньше понятие «авантюра» имело благородный и привлекательный оттенок. Лишь позже ханжи, зануды и, приросшие задами к дому, люди очернили и осквернили это слово. Это стало даже ругательством. Но не для меня!
Пока Кливленд произносил эту пламенную речь, я услышала со стороны поселения шум, который заставил меня остановиться и прислушаться.
– Что-то не так? – Мистер Вайсман заметил мою настороженность и тоже последовал моему примеру. – Там что-то оживленно для раннего утра. Или я ошибаюсь?
– Нет, Кливленд. Вы правы, в это время Лон только начинает просыпаться. Что-то произошло. Что-то нехорошее. Мне это не нравится, профессор.
– Тогда ускорим темп и выясним в чём дело, – предложил он.
– Нет. Вы останетесь тут. – Я отстранилась от него, выставив перед ним руку.
– Чего?! И не подумаю! Отпустить тебя туда одну – ни в коем случае! Это недостойно меня, как мужчины. – Заупрямился Кливленд.
– Сейчас не время для джентльменства, Кливленд. – Я с мольбой смотрела на него. – Вы не знаете это место так, как я. Если на поселок напали, то мне будет куда проще спрятаться и пробраться к дому друзей. Не обижайтесь, но вы останетесь тут и будете ждать меня. К тому же, мои друзья собирались уходить из Лона через этот пустырь.
– Я пойду с тобой, милая. Я так не могу. – Его голос приобрёл ласковые, уговаривающие оттенки, от которых сердце разрывало на части.
– Встретьте их, если я разминусь с ними. Прошу вас. – Я старалась не смотреть ему в глаза, зная, что сдамся на уговоры, поддавшись на мольбы его глаз. – Обещаю, что вернусь сюда целой и невредимой. Но если мы пойдём вместе, то такой гарантии я дать не могу. Вы, как математик, прекрасно знаете, как становится непредсказуема задача, когда число неизвестных увеличивается с добавлением нового икса.
– Я не уверен, что сейчас уместно сравнение твоего бесшабашного и опрометчивого намерения с математикой. – Но Кливленд уже послушно отходил к тому пустырю, где мы высадились, медленно, но отходил.
– Пусть я безумна сейчас, пусть безрассудна и глупа, но так сейчас вернее, – сказала я ему, в душе надеясь, что моё решение убережёт жизнь хотя бы ему. – К тому же, как сказал Чеширский Кот из «Алисы в стране чудес»: «В нашем мире все сумасшедшие».
Я быстро зашагала к неспокойному Лону.
– А ещё Алиса спросила Чеширского Кота: «А жизнь – это серьёзно?». На что Кот ей ответил: «О, да! Жизнь – это серьёзно! Но не очень…». – Услышала я грустный ответ «профессора».
Я бежала по тропинке, что выводила к Лону напрямую с того места, где я оставила недовольного Кливленда. Шум всё разрастался, и я стала различать в нём крики. В зыбкой темноте зимнего утра слишком хорошо были видны громадные всполохи огня, и я про себя молилась, чтобы с друзьями ничего плохого не произошло.
Показалось очертание первого дома, но я побоялась открыто выходить на центральную дорогу Лона, поэтому подойдя к невысокому забору, перелезла через него и пригибаясь побежала через двор. Тонкий огненный краешек только-только показался на далёкой черте горизонта, предвещая скорую смену небесных светил, но луна ещё верховодила в спящем безветренном утре нового дня. Небо было ясным и незапятнанным облаками, отчего чистый серебристый свет довольно сносно высвечивал дорожную полосу Лона. Но двор, по которому я кралась, словно вор, был защищён несколькими деревьями. Голые, толстые ветви рассеивали лунное свечение, и под их теневым прикрытием я имела возможность благополучно перебираться, в надежде не быть замеченной. Так я миновала пару домов.
Те дома молчали, но вот другие издавали крики о помощи, проклятия и боль. Я различила несколько мужчин вышедших из одного дома напротив, они безжалостно волокли за ноги и за волосы трёх женщин, брыкавшихся и пытавшихся вырваться. Действо сопровождалось хамскими шуточками и обильными ругательствами. Всё это мне казалось дикостью. Один из мужланов бросил в окно дома зажжённый факел, разбив стекло. Одна из сопротивлявшихся женщин заорала не своим голосом, в исступлении силясь вырваться из цепких лап – в доме остались двое её детей. Но тип, что крепко её держал, тут же сильно приложил обезумевшую кулаком в лицо, отчего она обмякла и, упав на землю, больше не двигалась. Дом осветился изнутри. Я слышала, как плачут дети, став пленниками огня, которому должны были достаться на завтрак!
Бандиты спокойно дотащили свою добычу на дорогу, а один из них подвёл откуда-то из темноты трёх коней, на которых и взвалили пленённых женщин. Я озиралась по сторонам, теперь я видела, что каждый дом захвачен этими подонками. В каждую дверь вошли насилие и смерть, только где-то борьба ещё шла полным ходом, а где-то уже была проиграна. Мне не нужно было видеть всё, мне достаточно было слышать. Лон стонал, Лон взывал к Создателю, Лон умолял новый день быть милосердным, Лон прощался с этим миром навсегда.
Как же было страшно в этот миг! Я не могла помочь тем детям и тем женщинам, хоть и желала этого всем сердцем. Не потому, что я наблюдатель. Нет! Я человек. Но я безоружный человек. Все мои мысли обратились сейчас к противоположной стороне Лона, к окраине леса, где находился дом моих друзей. Я с ужасом подумала о том, что они не успели уйти вовремя оттуда. И тогда, сжав губы и прикусив до крови язык, я побежала через дворики, наливающиеся огнём и кровью, прячась в кустах и за деревьями, стараясь не смотреть в разбитые окна и на дорогу.
Короткими перебежками я двигалась от двора ко двору. Половина домов уже горела, как свечки, и пламя на верхушках крыш перетекало в слабый оранжевый рассвет поспевавшего к закату Лона солнца.
ebooksa