— Чего ты так, а?! — вмешался Комета. — Юрлин — наш хлопец, знает, что говорит!
— Знает, да это он для себя знает, а не для нас! — Щур вскочил. — Помните тех пятерых кучкуновских хлопцев, которых в прошлом году гады у Горани в болото втоптали? Что, вспомнили? А?.. Нас ведь тоже в лесу у Горани подстерегли!
Все смолкли. Тогда я встал и сказал:
— Это я стрелял по гадам!
Никто не отозвался. Только Щур объявил торжественно:
— И хорошо сделал!
— …Не, тут другое, — подал голос Лорд. — Ты ведь не знал, что никто из наших машин с собой не берет.
— Знал я.
— Так чтобы больше такого не делал, — сказал тогда Юрлин.
— Это мое дело! — отвечаю. — Ты мне еще приказывать будешь! Ходил я с машиной и буду с машиной ходить!
— Круто! — выдохнул Щур.
— Значит, с моей группой ты больше не ходишь, — заключил Юрлин.
— И не надо! — ответил за меня Щур. — Какой гонористый, а? Может, хлопец нас от тюрьмы спас, а он носом крутит!
Вдруг от двери послышалось зычное:
— Из квасу пива не сваришь!
Все обернулись. В дверях, окутанный табачным облаком, стоял Сашка Веблин. Я и не заметил, как он вошел. Двери всегда были открыты, вентиляции ради. Сашка у порога стоял и слышал весь наш разговор. А теперь неспешно подошел к столу. За Сашкой — Живица. Оба держали руки в карманах.
Послышались приветствия. За столом для них освободили места. А Юрлин ушел вскоре после их прихода.
— Скатертью дорожка! — ухмыльнулся Сашка, наливая водку в два стакана.
— Кишка тонка, — презрительно хихикнул Щур.
— Ты вчера по гадам лупил? — спросил меня Сашка.