В поезде мальчик наблюдал, с каким уважением относились все пассажиры к его матери даже тогда, когда они ехали без отца. Если же с ними ехал отец, ему уступали лучшее место. Яванцы в свободных полотняных одеждах, с тюрбанами на голове, кули-китайцы в белых набедренниках, голые ребятишки— все садились в тесный круг у ног старого Амата. Сидя со скрещенными ногами на крышке красного ларца, даланг рассказывал легенду за легендой, и долгий путь пролетал незаметно. Смуглые лица слушателей оживлялись, черные глаза загорались, руки сжимались в экстазе. Когда отец умолкал, благодарные пассажиры наперебой предлагали ему кто что мог: папиросы, спички, сладости и забрасывали вопросами о предстоящем празднике, на который все они ехали.
Куда бы они ни приходили на праздник, Рави видел одну и ту же картину: пестрая рокочущая толпа туземцев, ярко раскрашенные бумажные гирлянды, колыхающиеся на ветру, пальмовые ветви, сверкающие на солнце трубы, литавры, забавные и чудовищные маски и другие принадлежности карнавала. И всегда какие-нибудь волнующие зрелища: процессия легендарных существ — ужасные многоногие драконы, изрыгающие пламя, боги и богини в затканых золотом одеждах, цари в тяжелых зубчатых коронах и красавицы-царицы. С тревогой следил Рави за борьбой тигра с пантерой, выпущенных из клеток на специально отгороженное место, или же за боем огромных с длинными ушами и мощными рогами бенгальских козлов. Порой давала представление группа китайских жонглеров или укротителей змей с Цейлона. Каждое зрелище сопровождалось игрой гамеланга, и празднество неизменно заканчивалось мистериями, которые разыгрывал старый Амат.
Открывался красный ларец, из него вынимались боги, выстраивались в ряд на миниатюрной сцене, искусно задрапированной материей так, чтобы Амат незаметно для зрителей мог управлять движениями кукол и говорить за них. Вайанг — любимое развлечение малайцев. Большинство из них до сих пор верят в реальность разыгрываемых марионетками мистерий и не задумываются над ловкостью рук «держателя богов». Даланги тщательно охраняют тайну этих мистерий и передают ее лишь по наследству — от отца к сыну…
— Мама, скажи, папа бог? — спросил мальчик.
— Конечно нет, глупыш, — отвечала Ина, но голос ее звучал не совсем уверенно. И в самом деле, «держатель богов», который сменил уже двух жен, потому что они не могли подарить его сыном, и купил Ику у ее отца за необычайно высокую цену — двести голландских гульденов (ему было в то время пятьдесят лет, ей — пятнадцать), казался ей могущественным необычайным существом.
— Так значит, папа кукла?
Ина засмеялась.
— Нет, дурачок, куклы не живые. Они сделаны из дерева, буйволовой кожи и тряпок.
— Но ведь они движутся.
— Ты прекрасно знаешь, что это твой отец заставляет их двигаться. Когда подрастешь, отец обучит тебя этому, и ты будешь ему помогать. А когда станешь совсем взрослым, сам будешь представлять, а отец будет лежать под деревом и проводить последние дни своей жизни в покое.
— Но когда куклы движутся, они кажутся совсем живыми. Правда, мама?
— Правда, — согласилась мать. — И все, что они проделывают сейчас, на самом деле когда-то было. А теперь они только тени прошлого.
— Значит папа выше других людей, потому что он делает богов?
— Конечно да. А ты будешь еще выше отца, когда обучишься этому. Ты пойдешь с куклами ко двору султана, он придет в восторг от твоей игры и подарит тебе много драгоценностей, на которые ты сможешь купить самый красивый в мире дом… Но вот мы и пришли.
Ина поправила волосы и стряхнула пыль с платья. Они вошли в город. Жители города высыпали на улицу, так как был день рождения туземного правителя— очень богатого князя. По его приказанию в саду соорудили сцену для мистерий вайанга. На праздник были приглашены многие европейцы с семьями.
Возбужденные, веселые, бродили по городу Рави и его мать, забыв об усталости. Много чудесного видели они. Когда наступили сумерки, они вернулись в сад правителя.
Дзинь! дзинь! дзинь!.. — разносились по всему городу звуки гамеланга, призывая народ на торжество. Вот и оркестр. Около двенадцати стариков сидели на земле возле сцены, скрестив ноги; перед каждым из них стоял музыкальный инструмент своеобразной формы. Инструменты были сделаны из дерева и украшены затейливой резьбой. Торжественно гудели гонги, к ним примешивался тонкий плач ребаба — туземной двуструнной скрипки. Гулко ухали пузатые тамтамы, надрывно визжала флейта; ангклонг — бамбуковая лира — мелодично вздыхала. Под ударами молоточков напевно звенели металлические пластинки и разноголосо заливались колокольчики. То буйная, победная, словно поступь героев, стремящихся в бой, то нежная, дремная, как колыбельная песня, мелодия росла, ширилась, расплескивалась над городом дурманными волнами.
Рави едва мог дождаться, пока наконец началось представление. На сцене стояли все девять богов яванского пантеона и бесчисленное множество героев. Он не раз видел их дома в заповедном ларце. Но теперь они выглядели так странно, совсем не так, как дома. Они ожили и порывисто двигались. Изумрудные, пурпурные, сапфирные и оранжевые плащи переливались в мерцании факелов, сверкали разноцветные камни и золотые вышивки.
По временам Рави начинал сомневаться, что это отец заставляет двигаться кукол, — так естественны были их движения. Несмотря на то, что он знал тайну вайанга, куклы все же оставались для Рави богами и внушали ему священный трепет. В представлении мальчугана правители мира были существа, искусно сделанные руками человека и оживляемые звуками гамеланга и колдовством его отца. Где бы и когда бы он ни слышал гамеланг, в его воображении неизменно вставали видения богов и героев.
В период бесконечных зимних дождей было мало праздничных дней. Старый Амат целыми днями просиживал дома, делал новых богов и починял старых.
ebooksa