— Ребята, ничего не трогать! — строго сказал профессор, когда мы подошли к дереву.
Вот бы покопаться в этой куче! Теперь все, что тут ржавеет и гниет, можно увидеть разве только в музее. Олег Аркадьевич показал на топор старинной конфигурации.
— Знаете, сколько за него купцы звериных шкурок брали? Сложат их одну на другую и сколько за раз протянут в отверстие для топорища, столько и выложи.
— Хорошенькое дело! — вылетело у ошеломленного всем увиденным Кольчи.
— Пищаль! — вскрикнул он через несколько секунд так, будто голой пяткой на колючку боярки наступил. — А вон судовой колокол. На нем что-то написано. Славянские буквы… Может, название погибшего корабля?!
— Нельзя! — жестко повторил профессор. — Вот найдем Золотую Бабу…
Кольча так расстроился, что на него жалко было смотреть.
— Я понимаю, Олег Аркадьевич… Но хоть что-нибудь сверху можно взять? Для нашего школьного музея…
— Ну чего ты пристал? — цыкнула на него Галка.
— Идол! — увидел я на куче голову деревянного божка.
— Кумалан, — пояснил профессор.
Чак присел в отдалении на траву и принялся выискивать у себя блох. Одному Чаку было неинтересно топтаться вокруг всякого хлама. Наверное, думает: «Ну, попал я в вагон для некурящих! Столько всякой дичи кругом, а они чем занимаются? Для чего же тогда ружья с собой таскать?..»
Я обошел вокруг кучи пожертвований. Черт побери, да здесь коллекцию старинного оружия можно собрать! Фузея, берданка с затвором как у винтовки, шомполка с граненым стволом, пулелейка… Это только сверху. А если покопаться?..
Кольча тяжело вздохнул и отбежал в сторону, чтобы сфотографировать нас под Священным кедром. Я украдкой поглядываю испытующе на профессора. Сколько я в книжках читал: все преступники боятся объектива как черт ладана. И когда Кольча щелкнул затвором фотоаппарата, мне показалось, что Олег Аркадьевич вздрогнул, дернулся. Нервы не выдержали, наверно. Это меня встревожило, но он тут же рассеял мои подозрения.
— А теперь сними-ка меня с Чаком, — попросил профессор и сел на траву рядом с собакой, начал ее ласкать.
Чак уже к нему привык, он целую банку тушенки ему скормил, когда мы обедали. Говорит, мне подбросят на вертолете. Охотничьи собаки скоро привыкают к новому человеку, если хозяева приняли его как полагается.
Сфотографировав профессора с Чаком, Кольча забежал со стороны солнца и затоптался, выискивая точку, навел объектив на нас с Галкой и вдруг рухнул со всего маху на колени, словно ему дали сзади тумака, провалился в какую-то яму. Олег Аркадьевич не успел и слова сказать, как Кольча запустил в яму руки и вытащил несколько монет.
— Клад!
Мы кинулись к нему. В брусничнике стоял вросший в землю котел, припорошенный желтой хвоей. Профессор осторожно разгреб хвою.
— Не топчитесь, не топчитесь тут, ребята! — взмолился он так, словно у него занозу из-под ногтя вытаскивали.
ebooksa