Мавр послушно шел вперед. Команды выполнял с таким рвением, что тренер только диву давался.
– Ну ты и хитер, каналья! Что ж делать мне с тобой прикажешь?
Мавр дружелюбно фыркал, качал головой и просил повода.
– Побегать хочешь? – спрашивал Сергей Петрович. – Ну давай побегаем.
Питал тренер слабость к бывшему рекордсмену и на все его чудачества смотрел сквозь пальцы. Только новичкам жеребца больше давать не стал: боялся, как бы чего не случилось.
– Мавр!
Голос прозвучал радостно и певуче. Так звучала река в детстве. Мавр непроизвольно оглянулся и так же непроизвольно подошел к протянутой мальчишеской руке. На ладони лежал сахар, Мавр проглотил его, снова уткнулся в ладонь и облизал ее. Она была теплая, мягкая, в белых подтеках застывшего сгущенного молока.
Мавр встрепенулся, поднял голову и удивленно посмотрел на мальчика – невысокого, рыжего, в рваном пиджачке, застегнутом на одну пуговицу. Он словно спрашивал: «Кто ты? Откуда?» Митька погладил его между ушами. Призывно и волнующе зазвенела река.
– Мавр, ты чемпион, и я чемпион… – Митька не врал. Он тренировался в обществе «Урожай» и весной впервые выиграл скачку с препятствиями.. – Но чтобы стать настоящим чемпионом, я должен еще много работать. Давай вместе?
Мавр всхрапнул, еще ближе придвинулся к Митьке, Он старался понять, чем от него пахнет. Но понять так и не смог, ибо не знал, что на свете существуют школы, чернила и вечные перья.
– А ты меня не сбросишь? – Митька в поисках сахара обшарил карманы. – Нет?
Мавр покачал головой и уткнулся в ладонь.
– Ну, вот и договорились. – Он обнял жеребца за шею.
Увидев эту сцену, Сергей Петрович тихо ахнул. Он не поверил своим глазам. Мавр, таинственный Мавр, мрачный и неприступный, как средневековый замок, позволил себя обнять. Да еще кому? Мальчишке, который и в седле-то толком не умел сидеть.
– Тебя что, медом намазали? – Сергей Петрович смущенно кашлянул.
– Сгущенкой, – хмыкнул Митька. И задумчиво добавил: – Он, наверное, без матери вырос.
Сергей Петрович неловко переступил с ноги на ногу:
– А все-таки странно.
– Что странно?
– Он никому такою не позволял.