— Итак, капитан, есть новости? — спросил Годфри, пожимая ему руку.
— Здравствуйте, мистер Годфри! Добрый день!
— Буруны действительно представляют опасность?
— Одна видимость! — ответил капитан.— Мы не обнаружили никаких рифов. Наши люди ошиблись. По правде говоря, я-то не очень им поверил.
— Значит, нас больше ничто не задержит? — спросил Годфри.
— Да, мы пойдем нужным курсом. Но прежде я должен определить координаты.
— Шлюпку можно поднять на борт? — спросил помощник.
— Рано,— ответил капитан,— она еще может понадобиться. Возьмите ее на буксир.
Матросы тут же исполнили приказание капитана.
Спустя сорок пять минут капитан Тюркот с помощью секстанта измерил высоту солнца и определил курс. Покончив с этим делом и бросив последний взгляд на горизонт, он подозвал к себе помощника и увел в свою каюту, где они довольно долго совещались.
Погода стояла прекрасная. «Дрим» мог идти своим ходом, не поднимая парусов. К тому же ветер утих настолько, что даже при усиленной работе винта паруса не наполнились бы, и потому их пришлось убрать.
Годфри блаженствовал. Плавание по спокойному морю, под безоблачным голубым небом вселяло в него бодрость, укрепило душу и тело! Но ничто не могло развеселить бедного Тартелетта. Хотя море и не внушало ему больше опасений, учитель танцев потерял всякую способность реагировать на что-либо. Он заставил себя пообедать, не чувствуя вкуса пищи и без всякого аппетита. Годфри хотел снять с него спасательный пояс, сдавивший грудь, но Тартелетт решительно воспротивился. Разве не могло это сооружение из дерева и железа, именуемое кораблем, в любую минуту дать трещину?
Наступил вечер. Туман надвинулся густой пеленой, повиснув над морем. По всем признакам, ночь будет непроглядной. Хорошо, что хоть рифов не оказалось поблизости! Капитан Тюркот сверил их расположение по карте. Впрочем, случайные столкновения всегда возможны, особенно вот в такие туманные ночи.
После захода солнца на судне зажгли все фонари: белый — высоко на фок-мачте, и два на вантах, справа — зеленый, слева — красный.
Если бы столкновение и произошло, то, во всяком случае, не по вине экипажа, что, впрочем, довольно слабое утешение. Потонуть, даже при соблюдении всех морских правил,— все равно потонуть. Не стоит труда догадаться, кому из пассажиров «Дрима» приходили в голову подобные мысли. Этот достойный джентльмен, катаясь от борта к борту и от носа к корме, добрался все-таки до своей каюты, а Годфри тем временем прошел в свою. Учитель танцев по-прежнему не расстался с сомнением, а молодой человек— с надеждой спокойно провести ночь, ибо «Дрим» тихо покачивался на длинной волне.
Капитан Тюркот, передав вахту помощнику, тоже отправился к себе, надеясь немного передохнуть. Все было в порядке. Корабль твердо держал курс даже в тумане, оставлявшем, впрочем, некоторую видимость. Было похоже на то, что туман не будет сгущаться. Никакая опасность больше не угрожала судну.
Через двадцать минут Годфри крепко спал, а мучимый бессонницей Тартелетт, не снявший одежды и спасательного пояса, протяжно вздыхал, ворочаясь на койке.
Около часа ночи Годфри проснулся от громкого крика.
Вскочив на ноги, молодой человек впопыхах оделся и натянул сапоги. Еще не успев выбежать из каюты, он услышал вопли на палубе: «Мы тонем! Мы тонем!» Годфри бросился наверх. На полуюте он наткнулся на какой-то мягкий неподвижный предмет, в котором с трудом распознал Тартелетта.
Весь экипаж был на палубе. Матросы быстро выполняли приказания капитана и помощника.