Швейцарский Робинзон; Вторая родина,

22
18
20
22
24
26
28
30

Если предположить, что это корабль, то он где-то недалеко от берега… И тогда ночью, в полном мраке, будут видны искры зарядов, если он выстрелит еще… или даже огоньки самого корабля… Хотя поскольку выстрелы доносились с севера, а море с этой стороны пока не видно, то, возможно, корабль и не увидят.

Теперь не могло быть и речи о том, чтобы женщины возвращались в Черепашью бухту. Все решили остаться и дожидаться следующего дня, какой бы ни была погода… К несчастью, на этом каменистом месте из-за отсутствия деревьев невозможно разжечь костер и подать тем самым знак кораблю, если он появится с запада или востока.

Далекие орудийные раскаты отозвались в душах тех, кто их слышал, надеждой на спасение. Казалось, эти выстрелы соединяют робинзонов с себе подобными, и, значит, островок не так уж изолирован от мира.

Всем не терпелось обсудить друг с другом это необычное событие, ведь оно, возможно, изменит их судьбу! Все захотели немедленно, не ожидая следующего дня, начать подъем до верхней точки плато, чтобы обозреть северную часть горизонта, откуда доносились пушечные выстрелы! Но надвигался вечер, сумерки сгущались, приближая ночь, безлунную и беззвездную, потому что небо покрылось тучами, которые ветер гнал к югу. Стоит ли рисковать в полной тьме, среди скал?.. То, что было бы очень трудно днем, становилось просто невозможным во мраке.

В конце концов решили устроиться на ночлег прямо здесь, на плато. После непродолжительных поисков боцману удалось найти какое-то убежище, щель между скалами, куда поместились Дженни, Долли, Сузан и Боб. И хотя там не было ни песка, ни сухих водорослей для подстилки, зато имелось укрытие от заметно посвежевшего ветра и даже от дождя, если только тучи могут прохудиться на такой высоте.

И сразу же из мешков вынули провизию и закусили — лучше не надо. Продуктов хватит на несколько дней, и, может быть, не надо будет возвращаться за их пополнением в пещеру.

Ночь была хоть глаз выколи, бесконечная ночь, долгие часы которой никто никогда не забудет, но только не маленький Боб, мирно посапывавший на руках матери. Вокруг царил кромешный мрак, и сигнальные огни корабля были бы видны в море за много лье.

Капитан Гульд и его товарищи по большей части ожидали рассвета на ногах. Их взгляды беспрерывно обшаривали восток, запад и юг в надежде заметить идущий мимо острова корабль, при этом люди боялись, как бы корабль не ушел на север и больше не вернулся. Если бы они находились сейчас в Черепашьей бухте, то постарались бы поскорее разжечь костер на оконечности мыса… Но здесь это было невозможно.

Ни один огонек не сверкнул до наступления рассвета, ни один выстрел не нарушил тишину ночи, ни одно судно не появилось в виду острова.

И у капитана Гульда, и у Фрица, и у Франца, и у боцмана стало даже появляться сомнение, не обманулись ли они, не приняли ли отдаленный шум надвигающейся бури за пушечные выстрелы.

— Нет, нет! Мы не могли ошибиться, — утверждал Фриц. — Это были выстрелы, и они прозвучали с севера, с достаточно далекого расстояния.

— Я тоже в этом уверен, — поддержал молодого человека боцман.

— Но кто и зачем подавал эти сигналы? — продолжал недоумевать Джеймс.

— По двум причинам, — заметил Фриц, — или для приветствия, или для защиты. Я не знаю других поводов, когда на море пускают в ход артиллерию.

— А что, если на острове высадились дикари? — высказал предположение Франц.

— Все может быть, — откликнулся боцман, — но ведь не дикари же палили из пушек!

— А если на острове проживают выходцы из Америки или Европы? — подбросил новую версию Джеймс.

— Прежде всего мы еще не знаем, остров ли это, — заметил капитан Гульд, — и что там, за этой горой. А вдруг мы находимся на большом острове…

— На большом острове? В этой части Тихого океана? — недоверчиво переспросил Фриц. — Но на каком?

— Ну вот что, друзья, — произнес, как всегда, благоразумный Джон Блок, — лучше нам прекратить эту бесполезную дискуссию. Тем более что все равно мы пока не знаем, большой это остров или маленький, в Тихом он океане лежит или в Индийском… Немного терпения, друзья. Наступит день, и мы увидим наконец, что же там, на севере, за этой неприступной скалистой стеной.