Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Pardieu, – ворчал де Гранден, осматривая танцующих, – ваша американская молодежь предается удовольствиям со всей серьезностью, друг мой Троубридж. Взгляните на их лица: ни улыбки, ни смеха. А они же призваны для веселья на свой первый парад… – ах!

Мой друг резко прервал сентенцию, уставившись с удивлением, почти с испугом на пару, кружащуюся в хитросплетениях фокстрота в дальней части зала, и пробормотал под нос:

– Nom d’un fromage, думаю, этим стоит заняться!

– А, что-то случилось? – спросил я его, подводя к нашей хозяйке.

– Ничего, ничего, уверяю вас, – ответил он, поприветствовал госпожу Норман и направился в столовую. Но я заметил, что, пока мы пили чай и обменивались любезностями с двумя пожилыми леди, его круглые голубые глаза не раз обращались к танцевальным залам.

– Pardon, – де Гранден поклонился проходящему гостю и показал на танцзал. – Здесь есть один джентльмен, с которым я хотел бы познакомиться, если вы не возражаете, – такой высокий, примечательный, он с молодой девушкой в розовом.

– О, наверное, вы имеете в виду графа Черни? – остановился молодой человек со льдом в одной руке и с анти-вольстедевским пуншем[128] в другой. – О, он редкая птица здесь. Я познакомился с ним в тринадцатом году, во время балканского конфликта. Странно выглядит, да? А первоклассный боец, однако! Я сам видел, как он шел в атаку на турков с пустой обоймой и сжатыми зубами! Да, сэр, он просто перекусил противнику горло – чтоб мне быть вздернутым, если не так!

– Черни… – повторил задумчиво де Гранден. – Должно быть, он поляк?

Его собеседник как-то неуверенно усмехнулся.

– Не могу сказать, – признался он. – Сербы тогда не спрашивали о национальности добровольцев, им было не до того. Кажется, он венгр, бежавший от австрияков. Но это – только слухи. Пойдемте, я представлю вас…

Я издалека наблюдал за знакомством де Грандена с иностранцем – и не мог удержаться от улыбки. Слишком контрастную пару они представляли.

Рост француза не превышал пяти футов и четырех дюймов; стройный, как девушка, он был обладателем весьма изящных рук и ног. Его светлые волосы, белая кожа вкупе с аккуратными напомаженными усиками и немигающими голубыми глазами придавали ему вид необычайно мягкий и доброжелательный. Собеседник его был по крайней мере шести футов в высоту, смуглокожий, сероглазый, носитель черных колючих усов и бровей. Его большой нос походил на клюв хищной птицы, а большая челюсть придавала лицу особую свирепость. Кроме того, особым украшением являлся белесый шрам от сабли, проходивший через всю левую половину его лица.

О чем они говорили, было мне неведомо: я видел только, что на озорную улыбку де Грандена собеседник отвечал суровой ухмылкой. Раскланявшись, они расстались: тот умчался с девушкой в вихре танца, а де Гранден возвратился ко мне. У дверей он задержался, приветствуя пролетавшие мимо пары. И тут я вновь обратил внимание на высокого иноземца: его серые глаза были устремлены на моего друга – и в них читалась холодная злорадная ярость – с такой тигр взирает через решетку на своего тюремщика.

– И что такого вы рассказали этому парню? Он смотрел на вас так, словно хотел убить! – сказал я подошедшему французу.

– Ха? – сухо усмехнулся он. – Вот как? Следуйте благородному кодексу Вашингтона и избегайте международных осложнений, друг мой Троубридж – так будет лучше.

– Но посмотрите, ведь… – начал я, озадаченный его словами.

– Non, non, – оборвал меня он, – послушайте моего совета, друг мой. Полагаю, не стоит обращать ни на что внимания. Постойте… будет хорошо, если и вы познакомитесь с этим джентльменом. Давайте, – наша милая мадам Норман представит вас ему!

Озадаченный более чем когда-либо, я подошел к нашей хозяйке и ожидал, пока она не представит меня графу.

В перерыве между танцами она выполнила мою просьбу. Иностранец приветствовал меня коротким рукопожатием и грубоватым поклоном, и тут же продолжил беседу с большеглазой молодой женщиной в коротком вечернем платье, отвернувшись от меня.

– Вы пожали его руку? – спросил де Гранден, возвращаясь со мной к автомобилю.