Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– О, ни в коем случае, мой дорогой сэр, – поспешил его заверить суперинтендант. – Нет-нет, я бы не хотел, чтобы вы думали, будто я пытаюсь создать вам трудности. О нет, я только подумал…

– Мсье, – повторил маленький француз, – с этого момента, пока мы не завершим дело, я делаю так, как сказал. Вы любезно приглашаете детей ко мне, по одному.

Видеть элегантного маленького ученого среди детей было для меня откровением. Всегда с любезной речью с привкусом иронии, с пронзительным остроумием, тонким, как бритва, и царапающим, как шипы, де Гранден, казалось, должен был быть последним, собирающим информацию у детей, и без того робких в присутствии врача. Но его улыбка становилась все ярче и ярче, его юмор становился все лучше, когда дети друг за другом входили в кабинет, отвечали на несколько, казалось бы, простых вопросов и выходили из комнаты. Наконец, вошла маленькая девочка в возрасте четырех-пяти лет, перебирая в смущении пухлыми пальчиками подол синего платьица.

– Ах, – пробормотал де Гранден, – вот от кого мы получим что-то ценное, друг мой, или я совсем уж не догадлив. Holà, ma petite tête de chou![192] – воскликнул он, дотрагиваясь до малышки. – Давай-ка расскажи все доктору де Грандену!

Его «капустная головка» ответила ему улыбкой, но немного недоверчивой.

– Доктор Гранден не навредит Бетси? – спросила она, наполовину с уверенностью, наполовину со страхом.

– Parbleu, нет, моя голубка, – ответил мой друг, поднимая ее к столу. – Regardez-vous!

Из кармана халата он достал коробочку конфет и засунул их в ее пухлую руку.

– Кушай, моя луковка! Tête du diable, это превосходное лекарство для освобождения языка!

С охотой девочка начала жевать сладости, глядя на своего нового друга широкими, удивленными глазами.

– Они сказали, что ты сделаешь мне больно, что ты отрежешь мой язычок ножиком, если я поговорю с тобой, – сообщила она, затем сделала паузу, чтобы положить в рот еще одну шоколадку.

– Mort d’un chat, они, вот как? – спросил он. – И кто это такой мерзкий, отвратительный, кто так оклеветал Жюля де Грандена? Я буду… ш-ш-ш!

Он замолчал, повернулся и пересек кабинет в три длинных кошачьих прыжка. У входа он остановился, затем схватил ручку и резко открыл дверь.

На пороге, явно удивленный, стоял мистер Джервэйз.

– Ах, мсье, – в голосе де Грандена слышались грубые нотки, когда он смотрел прямо в глаза суперинтенданту, – вы, должно быть, ищете что-то? Да?

– М-м… да, – мягко кашлянул Джервэйз, опустив глаза под пылающим взглядом француза. – Э-э-э… видите ли, сегодня утром я оставил свой карандаш здесь, и я подумал, что вы не будете против, если я приду за ним. Я просто собирался постучать, когда…

– Когда я избавил вас от этого труда, n’est-ce-pas? – перебил тот. – Очень хорошо, друг мой. Вот, – вернувшись к столу, он схватил горсть разных карандашей, ручек и других письменных принадлежностей, в том числе пачку мела, – возьмите и уходите с Богом.

Он сунул инструменты в руки удивленного суперинтенданта, затем повернулся ко мне. Блеск его голубых глазок и яркий цвет обычно бледных щек показывали его едва сдерживаемую ярость.

– Троубридж, mon vieux, – почти прошипел он, – боюсь, что должен буду просить выступить вас в качестве охранника. Встаньте снаружи, друг мой, и если кто-нибудь придет искать ручки, карандаши, кисти или печатные машинки, будьте добры, вышвырнете его. Мне не нравится, когда люди ищут карандаши через замочную скважину, пока я опрашиваю детей!

После этого я оставался на страже перед кабинетом, а дети друг за другом заходили, недолго разговаривали с де Гранденом и выходили.