Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

Сразу стало очевидно, что она очнулась, осознала свое положение, свою почти полную наготу и кусающие, жгучие уколы бесчисленных игл по всему телу.

– Быстрей, Троубридж, друг мой! – призвал меня де Гранден, прыгая вперед. – Держите ее, старина! Не позволяйте ей упасть – эти булавки наверняка пронзят ее, если она упадет.

Пока я держал потерявшую сознание девушку, француз яростно вытаскивал булавки из ее плоти, грубо ругаясь на смеси французского и английского.

– Parbleu, – клял он, – это работа дьявола, клянусь! Черт возьми, у меня найдутся слова, чтобы все сказать этому проклятому «Драку», который сует булавки в барышень и бросает ножи в Жюля де Грандена!

Следуя за ним, я поднялся по лестнице, положил девушку в кровать и в ярости начал искать сиделку. Чем эта женщина думала, когда позволила пациентке покинуть комнату в таком костюме?

– Мисс Стэнтон! – сердито кричал я. – Где вы?

Мне ответил приглушенный звук, что-то между стоном и судорожным всхлипом, и слабо скрипнула дверь шкафа. Ухватившись за дверцу, я обнаружил ее лежащей на полу, полузадушенную упавшими платьями; ее рот был заткнут турецким полотенцем; запястья за спиной и щиколотки связаны шелковыми чулками.

– А-ах! О-ох! – выдохнула она, когда я освободил ее из пут и помог ей, находящейся на грани обморока, подняться на ноги. – Оно схватило меня, доктор Троубридж. В его руках я была беспомощной, как ребенок.

Де Гранден оторвался от своих манипуляций над Джули Лаудон.

– Что это было за «оно», что схватило вас, мадемуазель? – спросил он, снимая завязки с израненных конечностей девушки и ловко подсовывая под нее подушки. – Это была мадемуазель Лаудон?

– Нет! – выдохнула медсестра; ее руки все еще дрожали от испуга и напряжения. – О, нет, не мисс Лаудон, сэр. Это было… я не знаю, что. Мисс Лаудон поднялась наверх несколько минут назад и сказала, что вы и доктор Троубридж поедете с ней, и она должна переодеться. Она начала снимать домашнее платье, но продолжала раздеваться до тех пор, пока не стала… пока не стала… – она колебалась, задерживая дыхание долгими, тяжелыми вздохами.

– Mordieu, да! – раздраженно отрезал де Гранден. – Мы тратим время, мадемуазель. Она снимала одежду, пока не стала какой? Полностью обнаженной?

– Да, – содрогнулась медсестра. – Я собиралась спросить ее, не нужно ли ей поменять всю одежду, но она обернулась, и ее лицо было похоже на лицо дьявола, сэр. Тогда что-то спустилось на меня, как мокрое одеяло. Нет, не как одеяло. Оно схватило меня, смяло и сразу же придушило, но оно было призрачно, сэр. Я чувствовала его, но не видела. Оно походило на ужасную, большую медузу, сэр. Холодное и склизкое, и очень сильное, как сто великанов. Я попыталась крикнуть, но оно заткнуло мне рот, чуть не задушило меня. – Ее передернуло. – Тогда я, должно быть, упала в обморок, потому что следующее, что я помню – вокруг было темно, и я услышала, как доктор Троубридж позвал меня, поэтому я попыталась крикнуть, и дергалась так сильно, как только могла, и…

– И voilà – вы здесь! – прервал ее де Гранден. – Я не удивляюсь, что вы нервничаете, мадемуазель. Cordieu, а мы разве нет! Послушайте меня, Троубридж, друг мой, – вы останетесь с мадемуазель Стэнтон и пациенткой. Я спущусь вниз и возьму для нас три рюмки бренди – да, morbleu, четвертую я выпью немедленно, сразу, как только налью. Тем временем, хорошо присмотрите за мадемуазель Джули, потому что я думаю, она потребует много внимания, прежде чем все будет сделано.

Через мгновение стук его каблуков прозвучал по полированному паркету зала, куда он поспешил вниз в поисках стимулятора.

– Это отвратительно, отвратительно, друзья мои! – воскликнул маленький француз несколько мгновений спустя, когда я и капитан Лаудон встретились с ним в нижнем зале. – Этот полтергейст, он имеет полную власть над бедной мадемуазель Джули, а теперь добрался и до мадемуазель Стэнтон. Pardieu, если бы мы знали, откуда он пришел, тогда мы могли бы лучше бороться с ним, – но всё, всё – тайна. Оно появляется, оно наносит ущерб, и оно остается. Dieu de Dieu de Dieu de Dieu!

Он в ярости шагал взад-вперед по ковру, скручивая сначала один, затем другой конец своих миниатюрных усиков, так что я подумал, что он наверняка вытащит волосы из губы.

– Если бы только мы могли… – начал он снова, вышагивая по залу. Потом приподнялся перед инкрустированным шкафчиком, который стоял между двумя низкими окнами. – Если бы мы могли… а! Что, кто это, мсье le capitaine, позвольте вас спросить?

Его тонкий, тщательно ухоженный указательный палец показывал на изысканную миниатюру, которая стояла в золотой рамочке наверху шкафчика.

Через его плечо я увидел портрет молодой девушки, черноволосой, с овальным лицом, с фиолетовыми глазами. Ее красные губы выглядели слишком ярко по сравнению с общей бледностью, – словно рана на здоровом теле. В выражении лица было какое-то неуловимое отличие от оригинала, но, тем не менее, я увидел сходство с Джули Лаудон, хотя этот прекрасный портрет и был сделан, как я себе представлял, несколькими годами ранее.