«Кэти Руни, – сказала я себе, – это не подходит для тебя, христианки, добрый католик, чтобы жить, так что это не так, как только смогу ли я предупредить об этом миссис Четвинд, но за все деньги в монетном дворе не могли нанять меня, чтобы вернуться в это место».
– Именно так, – согласился маленький француз, энергично кивнув своей гладкой светлой головой. – Я понимаю ваше нежелание вернуться; но разве возвращение не может быть вызвано каким-то другим соображением, кроме денег?
– Конечно, я не вернусь туда… – начала было Кэти, но он резко прервал ее внезапным жестом.
– Послушайте, пожалуйста, – приказал он. – Вы христианка, не так ли?
– Конечно, да.
– Отлично. Если бы я сказал вам, что вы возвратитесь на службу к мадам Четвинд, пока я не прикажу вам уходить, если бы это помогло бы спасти христианскую душу… христианское тело, конечно, – возьмете ли вы на себя это?
– Я бы сделал больше для вас, – рассудительно сказала женщина, – но благословенные святые знают, как я опасаюсь ночевать под той же крышей, что и черная тварь в другую ночь.
– Гм, – де Гранден обнял ладонью узкий подбородок, покачал головой, немного подумал, затем резко повернулся к двери. – Подождите меня здесь, – велел он. – Я вернусь.
Менее чем через две минуты он вернулся в кухню; в руке он нес крошечный пакетик из папиросной бумаги, перевязанный красной лентой.
– Вы когда-нибудь были у озера Килларни?[219] – спросил он у Кэти, пристально глядя на нее.
– Конечно, да, – ответила она горячо. – Больше, чем раз я стояла у голубых вод и…
– И кто выходит из озера раз в год и едет по воде на большом белом коне, осматривая… – начал он, но она прервала его почти экстатичным криком:
– Это сам О’Донохью! Это храбрый О’Донохью сидит на белом коне, это он протягивает руку благородным людям, всем, кто встает за свободу старой Ирландии!
– Именно, – ответил де Гранден. – Я тоже стоял у озера, и со мной стояли добрые друзья, которые родились и выросли в Ирландии. Один из них когда-то достал один сувенир после этой ежегодной поездки О’Донохью. Вот!
Открыв пакетик из папиросной бумаги, он показал крошечное кольцо, сплетенное из двух или трех нитей белых конских волос.
– Предположим, я скажу вам, что это волосы из хвоста лошади О’Донохью? – спросил он. – Не могли бы вы взять их с собой как защиту и снова вернуться на службу к мадам Четвинд, пока я не дам вам разрешения вернуться?
– Клянусь Небесами, я это сделаю, сор! – ответила она. – Верьте, с тремя волосками от лошади О’Донохью, я пойду на службу в собственную кухню дьявола и сварю ему чертов бульон на сере, чтоб он пил, – вот что я скажу. Конечно, О’Донохью – это сильнее, чем чертова статуэтка из Индии, я думаю, сор.
– Совершенно верно, – согласился он с улыбкой. – Итак, вы вернетесь к мадам Четвинд сегодня и останетесь там, пока не услышите от меня приказаний? Отлично.
Мне, когда мы вернулись в зал, он сказал:
– Благочестивое мошенничество оправдывается, друг мой Троубридж. То, во что мы верим, – это то, что нам известно. Эти волосы сейчас я извлек из матраса на моей кровати; но наша суеверная Кэти теперь смела, как лев, в убеждении, что они – с лошади О’Донохью.
ebooksa