–
Джон Аглинберри, дружески улыбаясь, встретил нас на вокзале в пяти милях от Редгэйблз и крепко пожал нам руки.
– Очень хорошо, господа, что вы прибыли сюда и вселили в меня надежду! – говорил он, сопровождая нас по платформе и помогая уложить пожитки в кузов потрепанного «форда», видавшего когда-то лучшие дни. – Господин Селфридж позвонил мне вчера утром, и я поспешил сюда, чтобы как-то обустроиться. Вы вряд ли нашли бы кого-нибудь, желающего подвезти вас до имения – все боятся его как бешеной собаки.
– Но, мсье, – заинтересовался де Гранден, – вы хотите сказать, что побывали в доме сегодня утром?
– Ага, и вчера вечером тоже, – ответил наш хозяин. – Приехал на дневном поезде и наводил порядок.
– И ничего не видели, не чувствовали, не слышали? – настойчиво допытывался де Гранден.
– Нет, конечно, – нетерпеливо сказал молодой человек. – Нет тут ничего, что можно видеть, чувствовать или слышать, кроме обычных весенних лесных звуков. В поместье нет ничего дурного, господа. Просто глупые сплетни создали лучшей усадьбе в округе худшую славу. Вот почему мы с господином Селфриджем и хотим получить свидетельство от столь авторитетных особ. Одно ваше слово перевесит досужие разговоры местных жителей на десять лет вперед.
Де Гранден улыбнулся и шепнул мне: «Он признает наш авторитет, друг мой. Мы должны действовать очень быстро, чтобы успеть за нашей репутацией».
Разговор на этом закончился: мы прибыли к нашему будущему жилищу. Старший Аглинберри не пожалел денег для воспроизведения здесь, на Адирондаке[91], фрагмента Англии. Высокие каменные стены, увитые плющом, окружали парк; широкая гравиевая дорога вела от больших железных ворот сквозь кедровую аллею к двухэтажному особняку в стиле времен Тюдоров с черепицей из красного кедра, по которой поместье и получило свое название[92].
Внутри дом соответствовал внешнему облику. Широкий зал, вымощенный камнем, был обшит панелями орехового дерева и укреплен тесаными кедровыми потолочными балками и плитами. Камин, шириной, пожалуй, с ворота гаража небольшого пригородного коттеджа, размещался на северной стене. Вверх к резной балюстраде тянулись витые лестницы. Единственная живопись – портрет старшего Джона Аглинберри, висел на затененной стене напротив лестницы.
– Но, мсье, это удивительно! – воскликнул де Гранден, рассматривая портрет. – Вы так похожи на своего деда! Вас даже можно принять за его сына –
– Да, сходство есть, – улыбнулся молодой Аглинберри. – Бедный дядя Джон, так мрачно смотрит! Будто только что похоронил всех своих друзей и теперь сам собрался к гробовщику!
Француз укоризненно покачал головой в ответ на шутку молодого человека.
– Нехорошо так говорить, он и должен был выглядеть грустным. Когда станете жертвой любви, будете смотреть печально, друг мой.
Остаток дня мы потратили на обследование дома и ближайшей территории. Приготовили по-походному ужин в камине и около девяти часов все поднялись по лестнице на ночлег.
– Запомните, друг мой, – предупредил де Гранден нашего хозяина, – если услышите посторонний шум, сразу же звоните в колокольчик. Мы с доктором Троубриджем будем спать как кошки – с открытыми глазами и выпущенными коготками.
– Ни за что, – иронично отозвался хозяин. – Я уже ночевал здесь и не видел и не слышал ничего сверхъестественного, кроме испуганной крысы.
Я проспал, наверное, полчаса или час – и тут проснулся от легкого толчка и сел на кровати.
– Троубридж, друг мой Троубридж, – раздался голос де Грандена из темноты. – Поднимайтесь: кажется, я слышал колокольчик мсье Аглинберри!
Я накинул на пижаму халат, достал из-под подушки заряженный пистолет и фонарик.
ebooksa