Горячка

Сейчас, когда я стоял неподвижно, то выразительно слышал его дыхание.

Он был неподалеку, спрятанный где-то среди непроходимых кустарников. Но, даже если бы, не знаю, как он спрятался, я лично был готов выкорчевать всю округу, если такая потребность возникнет, чтобы его обнаружить. Он был теперь слишком близко, чтобы скрыться и удрать. Единственное, о чем я думал уже пару дней, это добраться до него своевременно. Найти его, но найти живого. Слишком много у нас было невыплаченных счетов.

Неожиданно я увидел на земле громадную кость. Белая слоновья голень. Я не обратил на нее особого внимания, но уже через пару секунд наткнулся на другие кости, все более многочисленные, наполовину присыпанные землей.

Еще в паре шагов я обнаружил скелет громадной грудной клетки слона, полностью покрытый плющом, практически невидимый. Я мог бы пройти рядом и ничего не заметить.

Я потратил какое-то время, чтобы разгрести растения. Скелет был полный, вооруженный двумя громадными бивнями, которые, как казалось, только меня и ждали. Я запомнил место, вырезав парочку знаков на окружающих деревьях, и отправился дальше.

Пройдя еще пару десятков метров, я наткнулся на следующий слоновий скелет, тоже полностью покрытый растительностью и окруженный барочной зеленью. Здесь тоже имелись замечательные бивни, закрытые кустарниками. А потом я обнаружил третий, также весь заросший. Четвертый… До меня дошло, что лесная подложка была просто нашпигована слоновьими скелетами. Я нашел кладбище!

Тут не было никаких сомнений. Легендарное место, в которое приходили умирать слоны! Странно. Всегда, когда мне хотелось подумать о нем, мне представлялась таинственная поляна, в самой глубине джунглей, которую находишь абсолютно случайно.

Еще один гигант, весь покрытый листьями. Кость выглядывала лишь местами, словно фрагменты белой горной породы. Бивни торчали вверх сред слоев мхов и папоротников. Под этим сводом они должны были лежать повсюду, совершенно невидимые. На них нужно было просто наступить, чтобы заметить.

Я весь истекал потом. На то, чтобы размахивать мачете и рубить им, требовалась масса сил, и я уже не восхищался пейзажем. Все глубже я продирался в некое подобие тоннеля и начинал уже подумывать, а не решил ли М"Бумба вновь поиздеваться надо мной, но тут-то, наконец, я увидел его перед собой.

В паре метров от себя, за занавесом из лиан и перепутавшихся листьев, в темноте я увидел его монументальный, черный зад, всем своим весом лежащий на земле. М"Бумба лежал на животе, повернувшись ко мне спиной. Когда я подходил, он поднял голову. Гигантские уши из черной кожи заметались из стороны в сторону, сметая ветки с почвы. Отвратительный сукин сын не спешил покинуть этот свет, где наделал столько зла. Он все еще жил.

Но какой же огромный он был! Голова, будто черный, неправильной формы камень, была ростом с меня самого. Хобот — здоровенная труба из мышц — лежал перед ним беспомощно и казался лишенным каких-либо сил. Одна из задних ног была выпрямлена, она лежала перпендикулярно телу и несколько приподнимала зад. Передние ноги М"Бумба сложил. С моей перспективы, как я его видел, слон выглядел так, будто он только что перецепился о какую-то помеху и грохнулся прямо на подбородок.

Я подошел поближе.

— М"Бумба!!! Ты меня видишь? Это я, Элияс…

Черепище слона был покрыт толстой, черной шкурой — сам он был огромный, словно бочка. Маленькие глазки, словно черные пуговицы, были лишены какого-либо выражения. Говорят, что человек испытывает уважение к достойному противнику. Лично я не испытывал ничего.

— Ты хорошенько меня видишь?

Тот дрогнул, собрав всю свою волю в кулак. Приподнялся на добрый сантиметр, а затем опал, что даже задрожала земля. Одна из моих пуль угодила его над самым пахом. На боку виднелось несколько дыр, окруженных темными пятнами. Из неподвижной ноги торчал здоровенный кусок дерева: один из отравленных ядом кольев, вонзившись в плоть, сломался.

Я обошел бивень, который был больше меня самого, совершенно невероятного сечения и искривленный, будто бивень мамонта. Дыра от второго бивня представляла кошмарный вид. Там торчал неровно обломанный шмат кости, длинный и заостренный, словно черный, искрошившийся больной зуб.

С громадным удовольствием я поднял ружье, направив его в направлении всматривающейся в меня маленькой, черной пуговки.

— Ну что, сукин кот. Жопа, говоришь?! Ах ты, хуй ёбаный! Гора мяса! Куча дерьма! Засранец траханный! Пиздец тебе пришел, а!? Слышишь?

Слон, услыхав все эти ругательства, приподнял голову. Но ненадолго. Я выстрелил. Глаз взорвался, и голова резко упала, потом сдвинулась набок.