Золото

— Но ведь только четыре утра. Дома в это время я привыкла еще спать.

— Ты не у себя дома, а у меня, так что все должно быть так, как я требую. А если не нравится, можешь собирать манатки и уматывать. Ты прожужжала мне уши про равенство мужчин и женщин, так что теперь не жалуйся. Шить умеешь?

— Да, немного.

— Тогда залезай на крышу и сшивай листья как другие.

Потихонечку дом начинает походить на дом. Марсела уже устроила неплохой порядок на кухне, хотя все так же ходит по щиколотки в воде, опять же, здесь еще нет ни стен, ни крыши. По мере того, как столяр крепит доски, девушка забивает в них гвозди и вешает свои кастрюли, в чем ей помогает дочка.

— Senora, мои люди не очень-то хорошо воспитаны, так что следите за дочкой, чтобы не было неприятностей.

— Не беспокойтесь, дон Хуан Карлос, этих свиней я не боюсь. И я всегда могу защититься, — отвечает она с улыбкой, показывая на вонзенный в стену кухонный нож.

— Это да, но если вы отрежете яйца всем этим кретинам, тоже будет нехорошо; так что прошу вас все время держать дочку при себе. Вы за нее отвечаете. Впрочем, я запрещу кому бы-то ни было заходить на кухню.

Один из моих рабочих, Инносенте с полуострова, пришел ко мне со своим сыном, Манолито, десятилетним щенком — диким, совершенно невоспитанным, крупным спецом по мелкому воровству. Манолито таскает фляжку со спиртным и привязанную к шее кружку, он повсюду ходит за мной. Время от времени я посылаю его на крышу, чтобы люди немного подкрепились: и ему весело, и в то же время он горд, что его ждут. Он даже сексотничает на тех, кто, по его мнению, работает недостаточно быстро; ему нравится слушать, когда я на них ору.

Когда группа, таскающая вещи из Гуэрро возвращается в первый раз, постройка крыши в самом разгаре, и стены понемногу тянутся вверх. Быстрый обед, глоток денатуры, и все возвращаются к работе.

— Хуан Карлос, мы же не успеем до заката, — говорит мне Джимми.

— А это не моя вина, я вас предупреждал, нужно было не валандаться по дороге.

— Так ведь лошади не хотят идти быстрее.

— Можете тащить их на себе.

* * *

После обеда работа проходит в том же темпе. Теперь я хожу от одного к другому без слова, орать не нужно: достаточно глянуть на кого-нибудь, и у того работа уже спорится. Время от времени посылаю Манолито с кружкой самогона к тому, кто этого заслужил.

Моя блядушка сидит сама в уголке и молча работает, причем, довольно-таки неплохо. Увидав ее тонкое, хрупкое тельце на балках, чувствую угрызения совести и решаю уделить ей немного внимания.

— Малышка, спускайся, отдохни немного.

Она шустро спускается с крыши, а я ласково подталкиваю ее в направлении своей спальни, а уже через три минуты Софи возвращается наверх. Работа прежде всего!

Стало совсем уже темно, и все работают механически, по инерции. Возможно, я бы даже позволил им и продолжать, вот только не могу следить за ними, чем кое-кто пользуется и дрыхнет.

Сегодня вечером нет никакого веселья, впрочем, все чертовски устали. Едим молча и быстро, даже соло на «трубе» Барбаса утратили свою энергию. Устанавливаем семь кроватей, изготовленных в течение дня.