Каким было лицо Московской губернии два-три столетия назад? Сплошные густые леса покрывали почти всю ее площадь. В них и в особенности близ больших водоемов озер, прудов, болот — разных животных, разной дичи водилось видимо-невидимо. Хозяйничал неуклюжий, неповоротливый мишка. Стадами паслись лоси. Волки и лисицы частенько забегали даже на окраины городов. Птица носилась тучей. Человек жил редкими небольшими поселениями, ютясь вдоль водных и трактовых дорог, кисой радиусов разбегавшихся из Москвы к краям государства.
А теперь… Поселений бездна. Число жителей приближается к четырем миллионам. Но… Лесов всего 39°/о. Лоси исчезли. Медведей нет. Птицы стало меньше. Время берег свое. Только кое-где отдельными островками, очень редкими, затерялись на фоне сегодняшнего картины вчерашнего.
Если вам показать одну из этих картин, предварительно приведя вас туда с закрытыми глазами, и сказать, что вы в Московской губернии, вы возразите:
— Позвольте, какая же это Московская губерния? Это — несомненное Полесье.
Вы будете и правы, и неправы. Это — уголок Полесья в Московской губернии. Таких уголков там — раз-два и сбился. Хотите посмотреть один из них? Отправляйтесь на Ярославский вокзал и берите билет до ст. Сергиево. Меньше чем через два часа поезд домчит вас до исторического, теперь уездного, городка с лаврой-музеем. Хотите вы, иль не хотите, но ваш взгляд непременно прикует к себе устремленная в высь легкой, ажурной архитектуры колокольня, на целую сажень выше Ивана Великого, кучка церквей с громадными золотыми и серебряными луковицами, и крепостная стена с приземистыми башнями, некогда выдержавшая осаду поляков. Из этого городка, основанного еще в XIV веке отшельником Сергием, по древнему Угличскому тракту, тряской, неспокойной дорогой, сорок верст, через длинный ряд хребтов и низменностей — отроги Клинско-Дмитровской гряды — вас доставят в уголок Полесья.
Называется он Дубенским болотом.
Естественные причины — рельеф и водонепроницаемая почва — в союзе с хищничеством человека, из года в год упрямо и методично ставившего препятствия правому притоку Волги — реке Дубне — в виде рыбных заколов на всю ширину русла, противопоставили свою силу силе прогресса и тем сохранили в его девственности этот интересный уголок. А уголок этот не мал и с каждым годом растет. Он занимает по целому углу Сергиевского и Ленинского уездов, простирается дальше во Владимирскую губернию и белым мхом грозится прилегающим возвышенностям и островам. В пределах одной только Московской губернии болото расползлось на 40.000 десятин. Есть места совершенно непроходимые.
Там еще живы лоси, медведи. Следы лосей зимой вы увидите в десятке шагов от деревни. Волков и лисиц — хоть отбавляй. Птиц — прежние тучи. Недаром целые армии охотников из ближних мест, уезда, Москвы и даже далее — стекаются сюда ради легкой, обильной охоты. И все же убыль дичи почти незаметна.
Первое, что вам надо посмотреть, это — Заболотское озеро. Площадью в восемь квадратных верст покоится оно в зыбкой раме прибрежного ольшанника и местами заросло тростником. Ютятся там тысячи уток, гусей, а ближе к берегам — длинноногие журавли, красивые лебеди, чувствующие себя дома в этих недоступных для человеческой ноги местах, ибо ни за что не пройти туда пешком и никак не пробраться на лодке. В воздухе слышатся необыкновенные шумы и крики то от шелеста массы крыльев пролетевшей стаи уток, то уханье и вздохи выпи — крики девственной жизни девственной природы. Все это сразу, в первые же мгновения окунет вас с головой в дебри Полесья, и вы пи за что не поверите себе самому, что вы только в ста верстах от Москвы и что еще только сегодня утром вы выехали оттуда, из этого города автобусов и леса мачт радио.
По озеру вы поедете в долбленой лодке-«душегубке». Это вам не Москва-река и не дачная речка с удобными лодочками со скамеечками; вам придется сесть прямо на дно, куда предварительно бросят охапку сухого, грязноватого тростника, и пробыть во все время путешествия в несовсем удобном, напряженном положении. К тому же, взглянув на борта лодки, вы не будете
Попросите его показать вам «шары». Он вывезет вас на широкое, чистое от зарослей пространство, по которому в ветер разгуливают «белые барашки», подвезет вас к берегу, в версте от села Заболотья, и ковырнет веслом за кормой. Затем спустит рыбачий сачок и достанет вам несколько красивых, изумрудного цвета, круглых водорослей, насквозь, как губки, пропитанных водою. Вряд ли вы видели когда-либо такую прелесть… Эти бархатистые шары, два-три вершка в диаметре, ни что иное, как водоросль ледникового периода Cladophora Sauteri.
Кроме Заболотского озера, в СССР вы ее нигде не встретите, ибо во всей Европе есть только два места, где сохранился этот остаток предшествовавшей нам эпохи: Заболотское озеро и одно из озер севера Германии.
Водоросль свободно плавает в воде, около берега, находясь обычно во взвешенном состоянии на один метр выше дна, и только в спокойные, теплые летние дни всплывает на поверхность. К сожалению, сберегать это редкое растение очень копотно: оно требует частой смены воды; на воздухе же теряет свою красивую окраску, приобретая серовато-грязный цвет, а в спирту темнеет.
Налюбовавшись простором озера, можно проехать на Дубну — мать болот. Прямо с озера вы въедете в густые заросли тростника, осоки, черной ольхи, белой и желтой кувшинки с целым рядом то узких, то широких проливов. Эти проливы и есть Дубна. Часто по пути вам будут попадаться сплошные плетни с узким проездом для лодки. Это — заколы, задерживающие рыбу и заодно течение воды. Рыбы здесь много, и рыбная ловля здесь — подсобный промысел на ряду с охотой. Уловы иногда выражаются в десятках пудов. Но как всегда было и как, вероятно, всегда будет, старики вспомнят прежние «добрые» времена и приведут вам ужасающие уловы и непомерные размеры рыб старого времени и с сокрушением расскажут о несостоятельности современных уловов.
Через часа полтора-два, вспугнув по пути добрый десяток выводков дичи, вы доедете до деревни Замостье. В этом уголке все— редкость, но деревня Замостье — редкость среди редкостей. Она помещается на острове. Со всех сторон она окружена болотами. На острове только избы и половина надельной земли. Другая половина наделов расположилась в разных кусках на материке, к Заболотью, в версте-двух от острова. Часть сараев и часть сельско — хозяйственного инвентаря на острове, в деревне, часть — на материке. Из деревни только две дороги: на восток в Федорцовскую волость и на запад, через Дубну, в Константиновскую. По обеим дорогам нормальное сообщение только зимой, по санному пути. В остальное же время, если нужно итти к Федорцову или к Заболотью, то приходится целую версту перебираться по мосткам, шириною в одну-две доски, положенным на вбитые в болото сваи. Отсюда название деревни Замостье — за мостками. Доски лежат непрочно, качаются, трещат, нередко ломаются, соскальзывают. Чинить эти «мостки» у крестьян не доходят руки. Да они и привыкли к эквилибристике. Но непривычный человек без случайностей по мосткам не пройдет. Нечего и думать безопасно итти с ношей. Обычно кладь перевозят в лодках по специально вырытой рядом с «мостками» канаве или, как ее называют «борозде».
Выезд обставляется таким образом: лошадь еще с вечера переправляется на материк по «борозде» вплавь. Это ровно версту. Ночь ей предоставляется для отдыха. Утром следующего дня на лодке по той же «борозде» перевозится сбруя, трава для подкорма и груз, предназначенный к отправке. Отдохнувшая и вполне оправившаяся от верстовой ванны лошадь запрягается в «материковую» телегу (есть еще телега специально для островов), и с этого момента начинается нормальное, как и у всех прочих людей, передвижение. Выезда на запад, через Дубну, не зимой нет: Дубна на целых полторы версты заболотила свою пойму, через нее можно лишь проехать на лодке.
Сама деревня расположена на сухом, супесчаном холме. Даже после сильного дождя, спустя час, на улице бывает сухо. Улица всего одна с двумя параллельными слободами. Всех домов 25, общий вид их довольно опрятный. Большинство их с большим мастерством покрыто соломой, меньшинство — дранью и только один железом. Около двух домов прикурнули два жалких палисадника, один даже с кустом сирени. Кроме этой скудной зелени, на задворках не менее скудно зеленеют три фруктовых сада — предметы зависти и осеннего вожделения молодежи.
В деревне живут два восьмидесятилетних старика, помнящих то время, когда вся деревня состояла из четырех домов, и когда рыба ловилась чуть ли не голыми руками. Один старик обладал в молодости лошадиной силой: поднимал и бросал груженые воза в канаву, впрягался на маслянице в возок с людьми и не отставал от лошадей.
ebooksa