Рядом с врагом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ну и что же, Галя. Много пролетает на восток: значит, больше их собьют наши! Ни один из них не вернется!

Галя неожиданно вспомнила короткий разговор, подслушанный ею совсем недавно в одной из палат госпиталя.

— Послушай, Тимоша, что я сегодня узнала! — прошептала она, оглядываясь по сторонам. — Наших ребят и девчат угоняют в Германию.

— Да, и я слышал об этом. Но я знаю также, что партизаны, перехватив эшелон с пленными, распустили всех по домам…

— Это хорошо, конечно. Но для чего их везут туда?

— Для чего? — переспросил Тимофей. — Заставят работать. Сколько фашистов полегло на нашей земле! Кто будет работать там, когда всех немцев подчистую забирают в армию?

— Да ведь это рабство! — воскликнула девушка и тише добавила: — О рабстве мы читали когда-то в книгах. А вот… сейчас…

Помолчали. Тимофей знал гораздо больше того, что сказал Гале. Фашисты, согнав из окружающих деревень подростков и девушек, уже сейчас собираются отправить их в Германию для работы на суконной фабрике майора Штаммера. Тимофей думал: сказать об этом Гале или промолчать?

Но Галя сама заговорила:

— А что же будет С Тамарой? Не знаю, что делать. Если и ее туда, в рабство?..

— О Тамаре не беспокойся. Сейчас ее не трогают. Правда, это должно насторожить нас. Неспроста они держат ее. Тем более…

Тимофей прикусил губу.

Галя почувствовала, как сильно и учащенно забилось сердце.

— Что? — прошептала она.

— Да ничего, Галчонок, — успокоил Тимофей. — Потом скажу. Все будет в порядке. Вот увидишь.

Тимофей взял руку девушки и молча погладил, как в ту памятную ночь. Только разговор шел совершенно о другом. О страшном несчастье, о горе людском.

— Да, очевидно, не меньше ста человек собирается Штаммер отправить в Германию.

В глазах у Гали потемнело, она прислонилась к дереву. Руки и ноги ослабли. Голос Тимофея, стоявшего рядом, казался ей идущим издалека. Но голос твердый, уверенный:

— Галя, возьми себя в руки. Всех освободим! Скоро. Время придет.

Тимофею очень хотелось погладить волосы девушки, прислонившейся к березе. Галя сама так была сейчас похожа на березку, тонкую, нежную. Но Тимофей не посмел этого сделать.