Рядом с врагом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Санаторий, одним словом… — пробовал шутить боец, но закашлялся и еле удержался в седле.

— Ты сиди… Санаторий! Увидишь, какой тут санаторий.

Опанас Гаврилович не мог скрыть своего недовольства. У них здесь целый гарнизон, можно сказать, создан. Партизанский отряд разворачивается вовсю, а эти, наверное, подумали совсем иначе.

— Сидим, думаешь, сложа руки?.. — продолжал ворчать старик. — Как бы не так… Здесь действовать по-настоящему собираются. А ты, санаторий.

— Да я, отец…

— Молчи, молчи… — уже спокойней приказал Опанас Гаврилович и, чтобы сменить тему разговора, похвалил коня. — Ишь, дорогу изучил! Чувствует животина, где его дом.

В лагере Опанас Гаврилович определил своих новых знакомых в землянку. Дал распоряжение о продуктах.

— Кормить без спешки. Немножечко, а то после голодовки и от доброго хлебосольства можно протянуть ноги.

Перед командиром и Шерали партизанский интендант извинился:

— Не стал к вам тащить ребят… Ветерком чуть не сдуло с коня. Вы уж сами пойдите к ним, там побеседуете.

— Поговори, комиссар, — предложил Степан Иванович. — Познакомься… Кем мы еще располагаем.

Сейчас вот и решил Шерали поближе познакомиться с новыми бойцами.

Войдя в блиндаж, который в шутку называли «рестораном», он увидел в тесном кольце партизан «новеньких». Тут же хлопотала тетушка Матрена, сгорбившаяся после трагической гибели внука; она убирала со столов посуду, приводя «ресторан» в порядок.

Первым делом комиссар поздоровался с ней:

— Здравствуйте мать. Помогают вам ребята, не устаете?

— Не устала я. В труде выросла. А ребята помогают. На них не обижаюсь.

Старуха глядела печальными глазами на комиссара, такого внимательного и заботливого. Ведь у него тоже большое горе, а держится.

Только утром она слышала, как Бахтияр приставал к отцу с одним и тем же вопросом:

— Когда же мама приедет?

— Скоро… Очень скоро, Бахтияр, — успокаивал Шерали малыша, отводя глаза в сторону.