Орлянский обнял жену за плечи, привлек к себе.
— Успокойся, что-нибудь попытаемся сделать…
— Мальчишку жалко… Он как раз…
— Хватит, хватит, Оленька. Давай-ка лучше со мной пить чай.
Орлянский знал, что кроется за этим «он как раз…»
Конечно, этот Чернецкий как раз ровесник их Сережки. Был бы ровесником. О страшной беде, постигшей Орлянских несколько лет тому назад, они старались не вспоминать.
Случалось, что у Ольги вырывалась одна фраза. Но ее сразу же заглушали другими, ничего не значившими, легкими, наигранными.
— Поговорю с Чернецким… — машинально повторил Орлянский. Он знал, что Ольга уже не слушает и весь предполагаемый разговор с пьяницей и дебоширом столяром Чернецким мало что даст.
Наскоро перекусив, он вновь обнимал Ольгу за плечи, рассказывал ей о поездке, о встречах.
Или он не мог равнодушно рассказывать, или Ольга брала себя в руки. Настроение жены менялось. Слушала она Орлянского с большим вниманием, изучающе рассматривая его лицо.
— Ой, уже скоро утро… — неожиданно объявляла Ольга.
Они смотрели на часы и смеялись. Спали в этом доме очень мало. Беспокойная жизнь Орлянского диктовала свой порядок. В двери дома могли постучаться в любое время дня и ночи. Какой-нибудь лесник, добиравшийся до райцентра двое-трое суток, считал необходимым явиться к секретарю райкома сразу же по приезде.
— Вы уж извините, Ольга Константиновна… — вздыхал гость, потоптавшись на пороге. — Оно все равно скоро утро…
— Вот и будем завтракать…
— Оно действительно хорошо с дороги чайку…
Неловкость исчезала, и гость, удобно раеположившись на диване, уже набивал трубку отменным самосадом, от которого «комары в лесу дохнут».
В первый год жизни в Червонном Гае Орлянский тоже пытался извиняться перед женой за этих полночных гостей. Но однажды она сказала просто и прямо:
— Не нужно. Они же к этой двери идут издалека. Ждут не дождутся, когда постучатся в нее, когда она откроется… И больше об этом не надо.
Снова летали руки над столом, собирая нехитрый ужин или завтрак. Потом эти же руки перебирали школьные тетрадки, книги. Ольга уходила на работу рано. В школе занятия шли в несколько смен и начинались на рассвете.
Редкие часы, когда им удавалось побыть вместе, они называли литературными.
ebooksa