Рядом с врагом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Дороже нет… — продолжал комендант. — Там, в этих лесах, ваш ребенок.

Так вот к чему клонит гитлеровец.

— Вам, конечно, хотелось бы его увидеть… — Комендант пускал кольца в потолок. — Какое жестокое время! Какая неблагородная служба у солдат… Увы! — Он развел руками. — Мы не можем идти на поводу наших чувств. Мы солдаты…

Фон Штаммер любил щегольнуть этим словом — солдат.

Тамара продолжала молчать, насторожившись, подавшись вперед.

— Я вам предлагаю честную игру, — наконец подошел к основной теме разговора комендант, — или муж и отец явятся к нам, или… — Фон Штаммер глубоко вздохнул, выражая этим свое сострадание: что делать, вы сами виноваты. — Или с вашим сыном произойдет несчастье… Это мы в силах сделать.

Он мог бы не произносить последних слов. Тамара и так знает, что комендант ни перед чем не остановится.

— Я вам дам возможность завтра и послезавтра посетить этот кабинет. К сожалению, я буду отсутствовать. Вы сможете полюбоваться лесом, вспомнить сына…

Фон Штаммер придумал пытку пострашнее гестаповского подвала. На прощание он сказал.

— Последнее свидание у вас будет с сыном уже… Увы… Нам достанется только его труп.

Он опять картинно развел руками, хотя не добавил обычных оправдательных слов: солдат; война…

Тамара, сжав ладонями виски, вышла в коридор.

Орлянская сразу поняла, что комендант пустил в ход какое-то новое оружие. Дав возможность Тамаре выплакаться, жена секретаря райкома коротко спросила:

— Все тот же разговор?

— Грозил… Если не соглашусь, то увижу Бахтияра только мертвым.

— Ничего он не сделает… В лес они боятся сделать шаг.

Орлянская гладила Тамару по голове, чувствуя, как рука начинает дрожать: а если…

— Не бойся… Не бойся… — повторяла она. — Ничего с Бахтияром не случится.

А в это время довольный фон Штаммер расхаживал по кабинету. Он был твердо уверен, что женщина не выдержит. Вспомнив об Орлянской, комендант приказал:

— Жену секретаря райкома убрать. Агитатор… Может все испортить.