Метакса перестал колоть орехи и замер в удивлении. Много лет никто не разговаривал с ним так просто и ни о чем его не просил. Два бельма на его глазах ничего не выражали, но уголки тонких, синих от старости губ опустились.
— Что тебе надо от него! Иди подобру-поздорову! — вскрикнул один из внуков Метаксы, чей прилавок был тут же.
— Я не хотел никого обидеть, — миролюбиво ответил торгашу Павел. — Просто мне очень нужен этот камень.
— И что? Нам он тоже очень нужен, — в той же хамской манере вклинился в разговор второй внук Метаксы, который торговал орехами по правую руку от старика.
— Это очень крепкий камень, он прослужит долго, — поддерживая своего брата, продолжил первый внук. — На нем очень хорошо колоть орехи.
— Мне очень нужен этот камень! — твердо повторил Павел. — Я заплачу.
— Видал сумасшедшего? — засмеялся первый внук, глядя на второго.
Самому торговцу этот камень достался даром. Он нашел его на улице, когда проходил по площади после того, как толпа зевак закидала Павла и Иосифа Варнаву камнями. И теперь его глаза заблестели азартом торгового человека.
— Он стоит очень дорого… Сколько дашь?
— У меня нет ни драхмы, — ответил Павел, и толпа зевак, сбежавшаяся посмотреть на дурака, покупавшего простой камень с улицы, залилась хохотом.
— У меня нет денег, но у меня есть нечто бесценное…
— Бесценное? Значит, не имеет цены! — иронично возопил внук Метаксы. — Вы слышали?
И опять над рыночной площадью раздался хохот торговцев.
— Я так и знал, что ты — бродяга и попрошайка! — отсмеявшись, сказал второй внук грека. — Пошел вон отсюда!
— Я могу в обмен на камень вернуть тебе зрение, — невозмутимо сказал Павел, обращаясь к старику.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба, и весь рынок умолк в один момент. Затем пронеслось удивленное: «Что?.. Что?.. Что? Что он сказал?..»
— Я могу вернуть зрение за камень, — еще тише и спокойнее повторил тарсянин.
Неодобрительный гул поднялся в массах.
— Безумец! Ты сам-то понимаешь, что сказал?! — крикнул старик, как не кричал уже лет шестьдесят. — Это наказание, посланное мне Зевсом за мою гордыню. Я посмел смотреть на солнце не мигая! И теперь ты издеваешься надо мной?!
— Нет! Он действительно сумасшедший!