Виктору пришлось обернуться к нему.
— За каким камнем?
— Не лги мне, белый. Я вижу тебя насквозь! — сверкнул глазами старик.
— Насквозь? Чего же я этого не чувствую, дедушка? — съязвил Лавров.
— Ты пришел за говорящим Камнем Свободы! Я чувствую в тебе силу. Ты не такой, как все белые.
— Я это слышал уже тысячу раз, Хуур, — засмеялся Виктор. — Я объездил весь мир, и в каждом селении каждый старик или старуха мне говорили, что я избранный. Но пока я что-то никуда не избирался. Даже в украинский парламент.
Виктор вдруг понял, что сказал глупость. Скорее всего, старый сомалиец даже не знал такого слова. Но Хуур стоял на своем:
— В тебе нет зла… Или ты притворяешься. Белые хорошо умеют притворяться… Но помни, что Камень Свободы только для добрых людей. Он умеет мстить…
С этими словами Хуур встал и, не говоря больше ни слова, с обезьянкой на плече зашагал в сторону своей крохотной сторожки у ворот.
— Еще один сумасшедший. Сколько их было на моем пути, — пробормотал Лавров.
— Ты о чем, Петрович? — спросил Игорь, сидящий рядом.
— А ты что, не слышал?
— Что? — удивился Игорь.
Виктор оглянулся. Он чувствовал себя нашкодившим подростком. На него смотрели глаза сразу нескольких человек из очереди, стоявших на прием к Аниссе.
— Хорунжий, или ты глухой? Ты слышал, что сказал Хуур?
— Кто?
— Ты еще спроси, кто я, и точно пинка получишь! — окончательно рассердился Лавров.
— Да ты не злись, а расскажи толком, что произошло?
Журналист поднялся и зашагал в сторону ворот, где в маленькой будке сидел старый охранник. Он резко дернул ручку двери. На него глядел заспанный старик Хуур глазами, полными непонимания.
— Хуур, повтори, что ты сказал?! — строго выкрикнул Лавров на английском.