– Удивительно, что твой отец смог нищим добраться до двора моголов из Персии, – сказала ей Тадж Биби с улыбкой на круглом лице, угощаясь миндалем из блюда, которое предложила ей Мехрунисса.
– Мой отец был благородным человеком, с которым судьба на родине плохо обошлась. Ему повезло, когда он смог понравиться почившему падишаху, – сказала дочь Гияз-бека.
– И то верно, можно сказать, что повезло всему вашему семейству, – казалось, что улыбка Тадж Биби стала немного жестче.
– Такие вещи в руках Всемогущего, а не людей, – ответила Мехрунисса и перевела разговор на Хуррама, превознося его красоту.
Тадж Биби, будучи гордой и безумно любящей своего сына матерью, слегка расслабилась, но потом сказала, глядя Мехруниссе прямо в глаза:
– Очень важно, чтобы мой сын правильно женился. В его венах течет кровь величайших раджпутских кланов и владетельных моголов.
Мехрунисса вежливо согласилась с ней, хотя прекрасно поняла,
Мать Парвиза была менее разговорчива. В глазах Сахиб Джамал с густо накрашенными ресницами Мехрунисса заметила определенное высокомерное любопытство, но при этом она задавала мало вопросов. Говорила эта женщина практически только о себе и о своей семье – о том, как ее предки вместе с Бабуром завоевывали Хиндустан. Она ясно дала понять, что Мехруниссе нечего рассчитывать на дружеские отношения с ней в будущем.
– Я веду тихую, замкнутую жизнь, – пробормотала Сахиб Джамал. – У меня слабое здоровье, и круг моих друзей очень невелик.
Конечно, часть их враждебности была связана с естественной ревностью двух стареющих женщин по отношению к их более молодой и красивой сопернице. Мехрунисса улыбнулась, посмотрев на свое отражение в зеркале. Цветы жасмина ей явно идут… Она не позволит враждебности других жен действовать себе на нервы, а кроме того, она уже налаживает отношения с Ясминой, наложницей падишаха и матерью его младшего сына Шахрияра. Из того, что она успела увидеть, этот мальчик, хоть он и был необыкновенно хорош, был испорченным шалопаем, который орал и прятался в юбках матери всякий раз, когда его что-то не устраивало. Кроме того, если верить его учителям, он не слишком утруждал себя учебой. Наступало время, когда его нужно было забирать из гарема и селить в собственных покоях. Но Мехрунисса не стала ни о чем этом говорить Ясмине, которая души не чаяла в сыне.
Пока Салла заканчивала ее прическу, новая жена падишаха проверила узкий кинжал в красных бархатных ножнах, который скрытно носила под халатом. Пока дочь Гияз-бека жила у Фатимы-Бегум, она вдоволь наслушалась от Надии рассказов о ревности и междоусобицах в гаремах. Одна история рассказывала о прекрасной молодой наложнице, которую столкнул с крепостной стены евнух, подкупленный соперницей. В другой говорилось о младшей жене Акбара, которая умерла в жутких мучениях после того, как враги подмешали ей в пищу толченое стекло. Так что носить кинжал или нанимать специального дегустатора, чтобы проверять дары в виде фруктов и сладостей, которые продолжали поступать и после свадьбы, было совсем не лишним. Конечно, когда Мехрунисса ела вместе с Джахангиром, она была в полной безопасности. Предосторожности, сопровождавшие приготовление еды для падишаха, были тщательно продуманы – начиная от одежды с короткими рукавами, которую носили все повара, чтобы их руки были все время на виду на тот случай, если им вздумается использовать яд, и до процесса запечатывания блюд на кухне тестом, прямо на глазах у дворецкого Джахангира, прежде чем их относили в столовую. А вот когда жена правителя остается одна, ей надо быть настороже.
Полчаса спустя, спускаясь по крутому склону, идущему от крепости Агры, сидя на платформе-хаудах [19] с посеребренной крышей-куполом, Мехрунисса испытывала и волнение, и глубокое удовлетворение. Когда она впервые предложила присоединиться к Джахангиру во время охоты на тигров, тот сильно удивился.
– Но ни одна правительница моголов не делала ничего подобного, – сказал он.
– А почему нет? Почему бы мне не быть первой? Я хочу быть с тобой всегда и везде и разделять твои удовольствия. Кроме того, мне кажется, что это очень возбуждает.
– Я подумаю, – ответил Джахангир, но его жена уже поняла, что ее просьба заинтриговала его.
На следующий день он подарил ей пару ружей с прикладами, украшенными слоновой костью и эбеновым деревом, и сообщил, что заказал специальный охотничий хаудах для ее слона. У него будут широкие проемы по сторонам, и, хотя в них будет висеть мелкая сетка, которая скроет ее от нескромных взглядов, эта сетка будет висеть на широких бронзовых кольцах, так что в кульминационный момент охоты ее можно будет легко отодвинуть, чтобы дать Мехруниссе возможность прицелиться. Падишах лично учил ее стрельбе из ружья, а тот факт, что он решил расположиться на ее платформе, вместо того чтобы ехать на собственном слоне, обрадовал Мехруниссу еще больше. Позади них сидели два евнуха из гарема, обученные быстро перезаряжать ружья.
– Ты выглядишь счастливой. – Губы Джахангира коснулись шеи женщины.
– А я действительно счастлива. И собираюсь сегодня убить свою первую жертву.
– Нам может не повезти. Тигры, которых выследили мои загонщики поутру, могли сменить лежку.
Сначала казалось, что Джахангир прав. Загонщики, которые ускакали вперед, не могли обнаружить тигриных следов. Через три часа после того, как они покинули Агру, падишах распорядился возвращаться назад, но Мехрунисса взмолилась:
ebooksa