— Ты слишком любопытен. Разве ты ребенок?
— Что ты будешь делать с нами?
— Опять-таки ты слишком любопытен…
— Уж не думаешь ли ты нарушить данное обещание?
Ялла презрительно улыбнулась и в третий раз промолвила сухим и резким голосом:
— Узнаешь в свое время!
Ее конь заплясал на месте на задних ногах, потом сделал прыжок и понесся по прерии, нырнув по грудь в ярко-зеленую траву. Роскошно расшитый плащ женщины-сахема племени сиу развевался за ее спиною.
— Эй, ты, фальшивый гамбузино! — вне себя крикнул Гарри стоявшему тут же Красному Облаку. — Ты, трусливый койот, прятавшийся у нашего огня, когда тебе грозила опасность, подбиравший крохи с нашего стола! Скажи ты, что ждет нас!
Лицо Красного Облака чуть-чуть порозовело, глаза загорелись. Но он сдержался и ответил сухо, но без ругательств:
— Если великая Ялла, моя жена, не сочла нужным сказать тебе об этом, то почему же я, муж Яллы, должен знать больше тебя?
Ирония и нескрываемая горечь сквозили в словах индейца. Но беглецы не могли заметить этого.
— Твоя жена? Ялла — твоя жена? — вырвался изумленный крик из уст обоих трапперов.
Не отвечая, Красное Облако стиснул коленями бока своего коня и ускакал, не удостоив пленников больше ни единым взглядом.
— Фью? — свистнул Гарри и расхохотался. — Слышал ты, брат? Вот так штука! У нашего фальшивого гамбузино жена — знаменитость. Он должен повиноваться ей, потому что ведь она сахем! Здорово! Теперь я понимаю, почему эта каналья — я говорю о самом гамбузино, а не о его знаменитой жене, — так оберегал девчонку: ведь если Ялла его жена, то Миннегага — его дочь! Ну, если бы мне досталась такая жена и такая доченька… Будь я трижды проклят! Извините, мисс Мэри! Сорвалось!
Второй траппер, глядя мрачно сверкавшими глазами вслед лжегамбузино, пробормотал:
— Моли своего Маниту и всех ваших индейских святых мужского и женского пола, ты, предатель, чтобы мне, Джорджу Липтону, не удалось вырваться из ваших рук. Если вырвусь, клянусь, перегрызу тебе зубами горло, куда бы ты ни спрятался! На дне моря, и там отыщу тебя!
— А здорового дурака сваляли мы с тобой, Джордж? — потешался над братом Гарри, к которому, казалось, вернулось его хорошее расположение духа, благо желудок, наполненный вкусным жареным мясом, покуда не предъявлял требований на новую порцию пищи.
— Предатель, предатель! — бормотал Джордж, скрипя зубами в бессильной ярости.
Зашло солнце. Спустилась на землю мгла. Потом торжественно всплыла на ясное небо луна и залила своим кротким светом прерию.
А индейцы, вытянувшись в походную колонну из пяти или шести всадников в ряд, все еще гнали лошадей, причем пленникам не могло не броситься в глаза, что краснокожие почему-то старались соблюдать возможную тишину: теперь не было ни криков, ни песен.
ebooksa