– Тебе придется поехать туда, Егор. Подшефный колхоз, большое несчастье. Надо вокруг этой истории движение поднять, весь район всколыхнуть… Расследовать придется все сверху донизу. Мы тебя от газеты уполномочим. С властями свяжешься, с партийными органами.
Будешь каждый день нам телеграфировать. Когда выехать можешь?
– Завтра могу.
– Завтра так завтра. На похороны все равно не поспеешь. Телеграмме этой три дня.
Немного помолчали.
– А как объясняешь эту историю? – спросил редактор.
– Да как объяснить? Ячейка у них молодая, неопытная, проглядела, что вокруг делается. А борьба сейчас обострилась, сам знаешь. Мы ведь его еще весной предупреждали, что беда может быть.
– Как же, помню.
– А жалко Восьмеркина, – сказал Летний душевно. –
Хороший из него работник вышел, квалифицированный, смелый. Решительный он был, на половину не шел. Он мне рассказывал, как за одну ночь колхозником сделался.
– Надо им послать что-нибудь в коммуну. Он тут весной о динамо говорил.
– Достали они динамо.
– Инкубатор, может быть?
– Есть у них инкубатор. Сами сделали.
– Тогда узнай на месте, что требуется, и напиши. Мы вышлем. Ты их как следует там подбодри.
– Это уж конечно. Постараюсь.
– А телеграмму я завтра в газете даю. Сделаю примечание, что выслали специального корреспондента.
Весь следующий день Летний бегал по делам, связанным с отъездом.
Он получил аванс на поездку, накупил книг, карандашей, тетрадей. Специально ребятам на новые галстуки достал большой кусок красной материи.
Но все эти хлопоты, такие приятные обыкновенно, сейчас не радовали его. Все время мысль писателя возвращалась к Джеку, к энергичному, неунывающему Яшке, каким он видел его в коммуне и в Москве. Летний как-то не представлял себе, что Восьмеркина уже нет в «Новой
ebooksa