Джек Восьмеркин американец

22
18
20
22
24
26
28
30

– Эх, жалко мне тебя, Яшка. Вот разве что табаком долг взять.

Бросил клещи на землю и начал ходить по двору.

Джек облегченно вздохнул и предложил за долг тридцать кило. Но Скороходов замахал руками.

– Не, не, подожди. Ты сколько за весь-то просишь?

– Пять тысяч.

– А без шуток? Покажи-ка табак.

Пошли в амбар, и Скороходов долго перебирал пахучие листья.

– Да, – сказал он наконец задумчиво. – Ежели его раскрошить да стаканчиками продавать, как махорку, дело-то, пожалуй, и выйдет. Ну, вот, хочешь за все пятьсот рублей, и вексель назад отдам?

Джек промолчал. Хоть он и находился в стесненных обстоятельствах, предложенная цена показалась ему настоящим издевательством. Ведь самая скверная махорка стоила дороже.

– Ну, говори крайнюю цену! – закричал Скороходов.

– Четыре тысячи.

– Держи его за руки, Петр, – сказал Скороходов деловито. – Выдернем зубки и поедем. А то на разговоры время терять жалко.

Но Джека теперь уже трудно было запугать. Он понял, что Скороходов не отступится от табака и пугает его клещами, чтобы сбавить цену. Он решил сопротивляться, если

Петр его опять схватит.

Скороходов поднял клещи к его лицу. Но Джек отбежал в сторону и закричал:

– Подожди ты со своими клещами. Давай по-деловому говорить. Ну, три тысячи пятьсот согласен?

Торговались долго, почти до вечера. Скороходов еще несколько раз лез с клещами, несколько раз садился в тележку. Наконец сговорились на тысяче рублей. Кроме того, Скороходов возвращал вексель. Джек оставлял у себя сорок кило табаку. Пятьсот рублей Скороходов платил сейчас, а на остальные должен был выдать вексель сроком платежа на новый год.

Ударили по рукам. Петр куда-то сбегал за водкой, и

Скороходов налил всем по стаканчику. Сам выпил четыре.

Пил и все горевал, что прогадал с табаком.