Потухшие было глаза Мак-Дэрри загорелись снова.
– Что?
– Представьте себе. Сегодня начальник тюрьмы Мирза-Мамед-хан испуганно явился ко мне и донес, что Ахметов требует допроса со стороны английского командования, которое, по его словам, его арестовало, хотя и с помощью персидских полицейских. Он, оказывается, голодает четыре дня.
Мак-Дэрри решительно заинтересовался.
– Ну и что же?
– Случая такого еще не было в практике персидских тюрем. Мирза-Мамед распорядился было побить его по пяткам палками, но я отменил своею властью… У нас есть более культурные способы.
– Вы совершенно правильно поступили, Раленсон, –
одобрил Мак-Дэрри, – мы должны искоренять варварство в этой стране.
– Прикажете допросить? – заторопился Раленсон.
Мак-Дэрри простодушно изумился:
– О чем мы его будем допрашивать? Да и почему мы?
Какое мы имели право вступаться в это официально, как британские власти? И, наконец, вина его нам известна, как и ему самому, и все ясно.
Сердце капитана преисполнилось лаской к молодому неопытному подчиненному. Он что-то соображал. Молчание.
– Милый Раленсон, вы – молоды. В Европе везде, не говоря уже о королевстве, в любом захолустье рабочий имеет право демонстрации. Но здесь иное дело. Здесь амбалы, и здесь все трещит по швам. Здесь мы не должны нарушать местные законы и ставить страну под угрозу революции. Ведь и в варварской России началось с таких демонстраций. Некультурные люди демонстрациями не удовлетворяются. А мы – форпост Индии. Но все же я чувствую уважение к этому европеизированному большевику. Допрашивать его не о чем. Но мне пришла в голову одна идея. В лондонском Скотленд-Ярде принимают одну меру…
Он помолчал снова.
– Арест этого… Ахметова, – продолжал капитан, наводя взор на внимательного подчиненного, – есть, главным образом, мера изоляции, пресечения, а не наказания. Да, я полагаю, что идея Скотленд-Ярда здесь вполне применима…
Мак-Дэрри беспрепятственно развивает мысль.
– Я повторяю, что нашего арестованного следует держать без допроса.
Раленсон не утерпел.
– Чтобы он…