Браво

Говорят, на его душе немало таких грехов, но сегодня утром я сама своими глазами видела труп у устья каналов.

– А ты что же, ночевала на Лидо, если была там уже так рано?

– Я? Да… Нет, я не ночевала там. Но, понимаешь, во время этих празднеств у отца было очень много работы, а ведь я себе не хозяйка, Джельсомина, чтобы делать то, что хочется, как ты… Ну, что-то я совсем заболталась с тобой, а дома дел не переделать! Где тот сверток, что я тебе отдала на хранение в прошлый раз?

– Вот он, – сказала Джельсомина и, выдвинув ящик, протянула сестре маленький сверток, не подозревая даже, что в нем были контрабандные товары, которые Аннине в ее неутомимой деятельности пришлось спрятать на некоторое время. – Я уж подумала, что ты о нем забыла, и собиралась отослать его тебе.

– Если ты любишь меня, Джельсомина, никогда не поступай так опрометчиво! Мой брат Джузеппе… Но ты, верно, и его не знаешь?

– Да, мало знаю, хотя он мне тоже брат.

– Ну, в этом тебе повезло! Не стану ничего дурного говорить о своем родном брате, но, приведись ему случайно узнать про этот сверток, и тебе несдобровать.

– А я не боюсь ни твоего брата, ни кого-нибудь другого,

– решительно, как все честные люди, сказала дочь тюремного смотрителя. – Он не станет на меня сердиться за то, что я выполнила твою просьбу.

– Ты права, но он доставил бы мне много огорчений.

Ах, пресвятая дева Мария, сколько горя может принести семье упрямый, неразумный мальчишка! Но он мой брат, в конце концов, и все остальное ты сама понимаешь. Мне пора, добрая Джессина. Надеюсь, отец когда-нибудь позволит тебе навестить тех, кто так тебя любит!

– Прощай, Аннина. Я пришла бы с радостью, но не могу оставить мою бедную мать.

Аннина поцеловала на прощанье простодушную, доверчивую сестру и ушла.

– Карло, – нежно позвала Джельсомина, – выходи, теперь уж никто не придет.

Когда браво вошел в комнату, его лицо было бледнее обычного. Он с грустью посмотрел на нежную, любящую девушку, ожидавшую его возвращения, но, когда он попытался улыбнуться ей в ответ на ее искреннюю улыбку, лицо его только исказилось гримасой.

– Аннина утомила тебя своей болтовней про гонки да про убийства на каналах! – сказала Джельсомина. – Не суди ее строго за то, что она так резко отзывается о Джузеппе, –

он заслуживает и худшего… Но я знаю, ты торопишься, и не стану тебе надоедать.

– Погоди, Джессина. Эта девушка – твоя двоюродная сестра?

– Разве я тебе не говорила об этом? Наши матери –

родные сестры.