Браво

Антонио улыбнулся и вновь обратил взгляд к ослепительной полосе света, скрывшей лодку браво.

– Падре, – сказал он, после того как его долгое и пристальное наблюдение закончилось, – не будет большого вреда, если я открою правду человеку, облеченному святым саном. Тебе, должно быть, сказали, что здесь, на лагунах, находится преступник, навлекший на себя гнев

Святого Марка?

– Ты прав.

– Нелегко догадаться, когда Святой Марк доволен, а когда нет, – продолжал Антонио, спокойно закидывая свою удочку. – Ведь он так долго терпел того самого человека, кого теперь разыскивают. Да, его пускали и к самому дожу.

У сената есть на то свои причины, скрытые от понимания невежественных людей, но для души несчастного юноши было бы лучше, а для республики – пристойнее, если б она с самого начала строже отнеслась к его поступкам, – Ты говоришь о другом! Значит, не ты преступник, какого они ищут?

– Я грешен, как и все рожденные женщиной, благочестивый кармелит, но моя рука никогда не держала другого оружия, кроме доброго меча, которым я разил нехристей. А только что здесь был человек и – мне горько это говорить, – он не может сказать того же!

– И он скрылся?

– Падре, у вас есть глаза, и вы сами можете ответить на этот вопрос. Его здесь нет, и, хотя он не так уж далеко, самой быстрой гондоле Венеции, хвала святому Марку, теперь его не догнать!

Кармелит склонил голову, и губы его зашептали не то молитву, не то благодарение богу.

– Монах, ты огорчен, что грешник бежал?

– Сын мой, я радуюсь тому, что мне не придется исполнять сей тягостный долг, но и скорблю, что есть душа столь развращенная, что долг этот должен быть выполнен.

Позовем же слуг республики и скажем им, что поручение невыполнимо.

– Не торопись, добрый падре. Ночь тиха, а наемники заснули у своих весел, словно чайки на лагунах. У юноши останется больше времени для раскаяния, если его никто не потревожит.

Кармелит, поднявшийся было на ноги, тотчас сел вновь, точно им руководило сильное внутреннее побуждение.

– Я думал, что он успел уже далеко уйти от погони, –

пробормотал монах, как бы извиняясь за свою излишнюю поспешность.

– Он слишком дерзок и, боюсь, поплывет назад к каналам, так что вы можете встретиться с ним возле города.., а может быть, за ним охотятся и другие гондолы республики. Одним словом, падре, самый надежный способ уклониться от исповедования наемного убийцы – это выслушать исповедь рыбака, который давно уж не имел случая покаяться в грехах.

Люди, стремящиеся к одной цели, понимают друг друга с полуслова. Кармелит уловил желание Антонио. Он откинул капюшон, и старому рыбаку открылось лицо монаха, готового выслушать его исповедь.

– Ты христианин, и человеку твоего возраста не приходится напоминать, что должен чувствовать кающийся грешник, – начал монах.