Проклятие могилы викинга. Керри в дни войны. Тайна «Альтамаре» ,

На плите варились яички. Она сняла их с огня и сказала:

– Садитесь. Вы, наверное, проголодались.

Яйца были вкусные-превкусные: белок твердый, а янтарный желток жидкий. И масло, густо намазанное на хлеб, – такого масла они ни разу не пробовали: сладкое, а попробуешь пальцем, оно зернистое и солоноватое.

– Значит, Альберт был сиротой? – полюбопытствовала девочка. – А она мне ничего не сказала.

– Кто она? Кошка?

– Нет, наша мама, – ответила она, улыбаясь Хепзебе.

– Малышка Кэрри, – словно вспоминая, ласково произнесла Хепзеба, и дети рассмеялись.

– Наша мама не малышка, она, пожалуй, даже слишком высокая для женщины, – сказал старший мальчик. – Папа обычно говорил, что она вытянулась, как струнка.

Он встретился с Хепзебой взглядом и уткнулся в свою кружку. Он сказал: «говорил»! Неужели Хепзеба тоже начнет выспрашивать и выпытывать? Большинство людей обязательно проявляло любопытство, а он этого терпеть не мог. Он ненавидел объяснять, что его отец умер. Но Хепзеба не принадлежала к большинству, вдруг сообразил он.

Она ни разу не задала ни одного обычного вопроса: «Где ваша мама? Что вы здесь делаете одни? Она знает, где вы?»

– Хорошо бы повидать малышку Кэрри. Может, она и выросла, но что касается остального, то вряд ли сильно изменилась. Как и ваш дядя Ник. А он как поживает?

– Он стал толстый, – ответили малыши и, посмотрев друг на друга, захихикали.

– Что ж, он всегда любил поесть. Мистер Джонни, вы помните Ника? Как этот парнишка любил поесть!

У мистера Джонни был озадаченный вид.

– Слишком много времени прошло, чтобы он помнил, –

сказала Хепзеба. – Но если бы увидел Ника, то сейчас бы узнал его. Он не забывает тех, кого любил. И Кэрри он узнает, когда она придет. Она и сейчас предпочитает, чтобы яйца варились пять минут?

Дети молчали. Наконец старший мальчик сказал:

– Она не придет, Хепзеба. То есть она придет, если мы сходим за ней и приведем ее, но сейчас она не придет.

Она… Она боится…

Всегда боится, подумал он. Боится больше, чем другие мамы. Нет, она ничего не запрещает, она не настолько глупа, чтобы запрещать, но если случайно взглянуть на нее, то видишь, как она умирает от страха. Особенно когда им хорошо. Словно боится, что счастье будет недолговечным.