И хотя зеленый цвет отнюдь не передает все цвета внезапно исчезнувшего солнечного диска, наше зрение запечатлевает картину увиденного, потому что зеленый — это цвет дополнительный
— Ах, сударь, все ваши теоретические рассуждения и выводы относятся к области физики
— Мои выводы соответствуют природе явлений, — отвечал Аристобулус Урсиклос,— и именно этому вопросу я собираюсь посвятить статью, которая будет опубликована в одном научном журнале
— Пойдемте, дядюшки* — воскликнула крайне раздраженная мисс Кемпбелл— После этих немыслимых объяснений господина Урсиклоса мой Зеленый Луч может померкнть навсегда.
— Сударь, — вмешался Оливер Синклер, мне представляется очень интересной ваша будущая статья по поводу Зеленого Луча, но позвольте вам предложить тему более животрепещущую.
— Какую же? — вызывающим тоном спросил ученый.
— Вам, вероятно, известно, сударь, что ученые давно разрабатывают такую актуальную проблему, как «Влияние колебании рыбьего хвоста на образование морских течении»?
— Э-э-э
— Могу порекомендовать и другую, нс менее захватывающую тему для ваших научных изыскании «О влиянии ветряных мельниц на возникновение ураганов»
На другой день все уже и думать забыли об Аристобулусе Урсиклосе. Возможно, он уехал на туристическом пароходе, когда понял, что только зря теряет время, добиваясь расположения мисс Кэмпбелл. И правильно сделал, что уехал,— Хелина была теперь не просто равнодушна, но питала к нему откровенную неприязнь. Этот молодой схоласт лишил поэтического флера мечту юной девушки о Зеленом Луче и превратил вуаль валькирии в рядовое оптическое явление. Раньше Хелина прощала ему его неучтивость, но всякому терпению приходит конец.
Всю первую неделю сентября его никто не видел. Дядюшки не смели даже поинтересоваться, что случилось с господином Урсиклосом. Да и к чему? Можно ли рассчитывать на союз двух столь непохожих людей, разделенных пропастью, по одну сторону которой — унылая скучная проза, по другую — романтическая поэзия; первая стремится все втиснуть в строгие научные категории, вторая живет лишь идеалами и пренебрегает доводами рассудка, довольствуясь мимолетными впечатлениями.
Однако Патридж по просьбе госпожи Бесс разузнал, что «старик», как он звал про себя господина Урсиклоса, вовсе никуда не уезжал, а поселился в рыбачьей хижине и живет там в полном одиночестве, отгородившись от всего света.
Так или иначе, господин Урсиклос не показывался в обществе, а чтобы не сидеть день и ночь в своей келье, занимаясь теоретическими построениями, иногда бродил с ружьем по песчаным пляжам и стрелял в безобидных черных крохалей и чаек. Питал ли он еще хоть какую-нибудь надежду в отношении мисс Кэмпбелл? Надеялся ли, что она, увидев наконец Зеленый Луч и удовлетворив свое любопытство, изменит свое отношение к жениху? Возможно и так, если принять во внимание, каким самоуверенным был этот джентльмен.
Но однажды с ним приключилась пренеприятная история, которая могла плохо кончиться, если бы не великодушное вмешательство его соперника.
Как-то после полудня Аристобулус осматривал скалистый мыс на южной оконечности Ионы. Одна из гранитных глыб привлекла его внимание, и он решил подобраться к ней поближе. Это было опрометчиво с его стороны: на гладкой поверхности скалы нога не находила опоры и скользила. Впрочем, Аристобулус ни за что на свете не признался бы, что совершил ошибку. Он стал карабкаться по крутому склону, цепляясь за чахлый кустарник, торчавший из расселин, и с превеликим трудом достиг вершины.
Наверху он занялся привычной минералогической разведкой, когда же надумал спуститься, это оказалось делом непростым. Молодой человек решил просто «съехать» со скалы. Затея была рискованная: он споткнулся о камень и покатился вниз, не успевая ни за что ухватиться. Урсиклос непременно свалился бы в море, бушевавшее среди рифов, но, падая, зацепился за сухой сук и повис на поясе своей куртки.
Аристобулус Урсиклос оказался в очень опасном и в то же время комичном положении: он не мог отцепиться и висел между небом и землей.
Прошел час, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы мимо не проходил Оливер Синклер и не услышал крики. При виде Урсиклоса, зависшего на высоте тридцати футов, художнику вспомнились деревянные человечки, которых подвешивают над входом в харчевни для привлечения посетителей, и это его ужасно рассмешило. Но уже через пару секунд он бросился на помощь незадачливому верхолазу. Снять его оказалось не так-то просто: Оливеру пришлось взобраться на вершину скалы, чтобы вытянуть Урсиклоса наверх и помочь спуститься с противоположного склона.