Время шло, и ее мрачное предположение переросло в уверенность: случилась трагедия. Джейн беспрестанно тормошила друзей и морские авторитеты, настаивая на немедленной организации спасательной экспедиции. В пользу таковой высказались известные полярники Парри, Ричардсон, Росс. Их поддержала пресса, а вслед за нею и все английское общество. Когда встал вопрос о финансировании спасателей, леди Джейн пожертвовала для этой цели свое состояние. Увы! — к благоприятному результату работы не привели: капитану Мак-Клинтоку удалось обнаружить на северо-западном побережье Земли Короля Уильяма лишь шлюпку с двумя обглоданными скелетами, ружья, карманные часы, тарелку с инициалами Джона Франклина, несколько книжек да кое-какой более мелкий скарб.
Ход экспедиций, открывших новую главу в истории американского Севера, очень широко освещался прессой. Разумеется, Жюль Верн внимательно следил за событиями, за мужественной борьбой человека с природой. Не случайно ведь один из его первых знаменитых романов был посвящен полярной Одиссее— «Приключения капитана Гаттераса». А мужество и самоотверженность Джейн Франклин вдохновили его на создание пленительного образа дочери капитана Гранта.
Задумав в 1889 году новый роман, писатель вспомнил о героях арктической эпопеи середины века. Главный герой получает, как и Франклин, имя Джон; автор наделяет его всеми привлекательными чертами знаменитого исследователя. Естественно, супруга героя не только сравнима с ним в добродетелях, но даже и превосходит их. Вот как Верн описывает миссис Бреникен: «Среднего роста, со смуглым, живым лицом, с огоньком в больших глубоких черных глазах и пышными темными волосами... Поступь твердая, но грациозная; внешность выдает волевой характер и вместе с тем душевную доброту... В любых обстоятельствах, пусть даже самых трудных, Долли... сумела бы выполнить свой долг. На жизнь она смотрела реально, а вовсе не сквозь розовые очки,^ душою обладала возвышенной... Случись надобность, она пожертвовала бы жизнью ради Джона...»
Сам Ж. Верн такой преданности не знал. Но мечтать о ней, в том числе и на страницах собственных произведений, никогда не переставал. Интересно, что, требуя безусловной самоотверженности от подруги жизни, писатель вовсе не собирался платить ей тем же, хотя в романе его герой, Джон Бреникен, готов на ответные жертвы ради жены и сына.
Итак, героиня романа вобрала в себя черты мадам Самбен и Джейн Франклин. В первой части повествования больше мотивов, связанных с обстоятельствами жизни нантской вдовы, причем, чтобы не объяснять изменения в характере и поступках героини, Ж. Верн прибегает к оригинальному решению: временно лишает ее рассудка. Этот ход дает возможность провести тонкий анализ помраченного разума, а вопрос сей очень занимал амьенского мэтра на склоне лет...
Придя в себя, Долли первым делом берется за поиски погибшего мужа (это уже прямое сходство с Джейн Франклин) и одновременно организует детский приют (последнее совпадение с судьбой мадам Самбен).
Итак, вдохновившись примером супруги английского капитана, Долли возвращается к прежней активной жизни и готова потратить состояние, чтобы только найти следы мужа и его товарищей. Но, к сожалению, все ее усилия тщетны. Безрезультатно проходит месяц за месяцем, а «надежда не может бесконечно противостоять разрушительному действию времени». Неужели Долли ожидает судьба Джейн или мадам Самбен?
Но роман — не жизнь. К тому же верновские читатели свыклись со счастливой концовкой его произведений, и автор не собирался нарушать эту традицию. Но, кажется, впервые в своем творчестве убежденный материалист Ж. Верн не может найти выход из ситуации, в которую попала Долли, без помощи Всевышнего: «То, что не под силу людям, всегда под силу Господу Богу. На него должен уповать человек, когда его собственные возможности исчерпаны». Подобные мысли, очевидно,— след острейшего физического и психологического кризиса, пережитого литератором в конце восьмидесятых годов.
Но на Долли Бреникен поиски идеальной спутницы жизни для настоящего мужчины не останавливаются. В романе изображена и вторая неразлучная пара: Джейн, кузина Долли, и ее муж Лен Баркер, основной носитель зла. Привязанность Джейн к негодяю Баркеру объясняется страхом и материальной зависимостью. Хотя такая «верность» нередко встречается в жизни и по-своему интересна для литератора, Ж. Верн не считает ее приближением к идеалу, а потому осуждает, «приговаривая» Джейн Баркер к смерти.
Работа над романом «Миссис Бреникен» шла в 1889— 1890 годах, а в январе — декабре 1891 года новое верновское сочинение появилось на страницах этцелевского журнала «Магазэн д’эдюкасьон». Тогда же вышли два книжных издания романа.
Можно было бы сказать, что поиски идеальной женщины Жюль Верн продолжает и в новелле «Мартин Пас», если бы последняя не была написана на четыре десятка лет раньше романа о Долли Бреникен — в самом начале 1850-х годов. (Впервые рассказ был опубликован в июльском номере журнала «Мюзе де фамий» за 1852 год. Тогда он назывался несколько иначе: «Перуанские нравы. Мартин Пас. Историческая новелла». Позднее, в 1875 году, был издан переработанный вариант рассказа.)
В этом произведении авторское внимание сосредоточено на истории любви молодого индейца к красавице Сарре, воспитаннице торговца-еврея, разбогатевшего на сомнительных операциях. Правда, в конце концов девушка оказывается дочерью испанского аристократа. Писатель наделяет ее привлекательной внешностью, Сарра нежна и грациозна, а в трудные часы испытаний проявляет незаурядное мужество. В глазах ревностных католиков, читателей добропорядочного семейного журнала, важнейшей добродетелью юной героини стала ее приверженность христианской вере. Однако яркого, цельного образа у писателя не получилось, хоть, как сообщал Жюль в письме отцу, в журнале рассказ «вообще понравился, а конец истории, по-видимому, как раз такой, какого хотели бы читатели»[348].
«Мартин Пас» написан в традициях романтической драмы (недаром же автор был близко знаком с Александром Дюма, одним из ее создателей) с ее четким делением на положительных и отрицательных героев, с непременным любовным треугольником, с конфликтом в душе героя между долгом и чувством, с перенесением действия в далекие края... Последнее, пожалуй, больше всего привлекло Ж. Верна. Успех новеллы «Первые корабли мексиканского флота» показал молодому автору, на каком литературном поприще его поджидает слава. В середине XIX века европейцы активно переселяются на другие континенты. Повсюду, «от Пешавара до Гибралтара», если вспомнить слова Бертольда Брехта, возникают поселения белого человека. Естественно, и у рабочего, и у мелкого буржуа, и у представителей верхних слоев французского общества пробуждается интерес к далеким странам. Жюль Верн почувствовал, что он призван удовлетворить такой интерес. Конечно, новелла во многом несовершенна: место и время действия, занятия героев выбраны случайно; перуанские реалии поверхностны; индейские персонажи действуют подобно корсиканским или сицилийским горцам; часто ситуации надуманны. В сущности, действие «Мартина Паса» могло бы происходить в любом уголке земли и никак не соотносится с реальными событиями конца 1820-х годов на Южноамериканском континенте. Чувствуется, что писатель еще не поднаторел в красочном описании далеких стран. Зрелый Ж. Верн, несомненно, повел бы своих героев дальше, вниз по Мадейре, к великой Амазонке, к спасению и счастливому концу. Молодой же автор пока не находит в себе сил для большого приключенческого романа. Именно поэтому Верн-внук впоследствии будет считать искусственной развязку этой многообещающей новеллы[349]. Однако надо повторить, что такой финал вполне соответствовал вкусам заказчика — редактора журнала «Мюзе де фамий». Современный же читатель, прочтя вводную сноску постоянного верновского издателя П.-Ж. Этцеля, поймет, что переиздание ранней вещи Ж. Верна обусловлено только одной целью: показать первые шаги будущей знаменитости ко всеобщему признанию.
Может быть, стоит еще напомнить, что в зрелые годы Жюль Верн щедро пользовался идеями своей литературной юности. В новелле «Мартин Пас» читатель впервые встречается со столь популярной впоследствии у знаменитого писателя фабулой: чудесное спасение при кораблекрушении. В данном случае речь идет о спасении ребенка с тонущего судна и воспитании его спасителем. Именно этот момент лег в дальнейшем в основу романа «Найденыш с погибшей «Цинтии».
Рассказ «Господин Ре-диез и госпожа Ми-бемоль» впервые был опубликован в рождественском номере газеты «Фигаро иллюстре» за 1893 год. Позднее, в 1910 году, новелла переиздается в сборнике «Вчера и завтра» с правкой сына писателя Мишеля.
Эта рождественская сказка (редкий для Ж. Верна жанр!) сопоставима с другим более ранним его произведением — «Семейством Ратон». Только в «Ратонах» изначальная заданность судьбы всякого живого существа определялась формой и длиной хвоста, тогда как в новой сказке ее диктует «физиологичная нота».
По предположению автора, высшая гармония между людьми достигается при совпадении таких нот у разнополых существ. Совпадение это обозначено уже в самом названии рассказа, поскольку в классической гармонии ре-диез и ми-бемоль — одно и то же. Но долгий жизненный путь убедил писателя: идеала в браке нет. Оказывается, между «физиологичными нотами» Йозефа Мюллера и Бетти Клер существует различие. Малоощутимое, но различие! Собственно говоря, этот крошечный интервал, комму, далеко не все могут услышать, но для писателя важно само его существование. Вот, кажется, две половинки пары, звучащей в одном тоне, нашли друг друга. Казалось бы, им уготовано полное согласие в жизни, но нет! Крошечная разница нарушает (и разрушает?) гармонию душ.
Йозеф и Бетти все же поженятся. Этим писатель предлагает искателю идеала путь компромисса: мелкие расхождения несущественны, и не надо обращать на них внимания.
Внешне простенькая рождественская сказка содержит необыкновенно богатый подтекст. Исследователи открывают в нем множество морально-этических и психологических проблем, поставленных и решаемых на передовом (для того времени) научном уровне. Не занимаясь сейчас их анализом, заострим внимание читателя только на одном вопросе.
Жюля Верна нередко (и не всегда обоснованно) называют генератором различных научно-технических идей, определивших пути развития человечества, и почти не обращается внимания на художественные предвидения писателя. А в рождественском рассказе «Господин Ре-диез и госпожа Ми-бемоль» мы как раз имеем дело с подобным предсказанием. Проблема мелкого интервала, восьмой или девятой доли тона, в сущности, отражает возникшее у музыкантов конца прошлого века сомнение в адекватности передачи звука в музыке только с помощью европейского двенадцатиступенчатого звукоряда, составленного из тонов и полутонов. Вряд ли можно утверждать, что Жюль Верн сам пришел к идее выйти за пределы такого звукоряда, но его друзья-музыканты определенно затрагивали этот вопрос в дружеских беседах. Реально же малый интервал был использован в музыке полвека спустя: Пьер Булез в своем вокально-симфоническом произведении «Visage nuptiale»[350] применил интервал в четвертую долю тона.