Этот колониальный департамент представлен в генеральном совете тридцатью шестью советниками, а в парламенте — сенатором и двумя депутатами. Экспорт Гваделупы составляет пятьдесят миллионов франков, импорт — тридцать семь миллионов, вся торговля ведется в основном с Францией.
Что касается местного бюджета, — пять миллионов франков, — то он формируется из налогов на право вывоза колониальных товаров и потребление спиртных напитков.
Дядя Луи Клодьона, брат его матери, господин Анри Баррон, был одним из самых богатых и влиятельных плантаторов Гваделупы. Он жил в Пуэнт-а-Питре и владел обширными земельными наделами в окрестностях города. Его состояние, житейская сметка, общительный характер, очень располагающий к себе внешний вид, забавная манера общения и неизменно хорошее расположение духа привлекали к нему людей и создавали друзей повсюду, где он появлялся. Сорокашестилетний холостяк, спортсмен, любитель поохотиться, хорошо поесть, он верхом объезжал свои обширные плантации и был настоящим сельским джентльменом, если это определение применимо к одному из колонистов с Антил. Это был тип американского дядюшки, денежного мешка, чудака, на которого могли рассчитывать его племянники и племянницы.
Можно представить себе, с какой радостью и даже нешуточным волнением он сжал Луи Клодьона в объятиях, едва борт «Стремительного» коснулся причала.
— Добро пожаловать, дорогой Луи, — воскликнул он. — Какое счастье увидеть тебя после пятилетней разлуки!.. Если я и не изменился так, как ты, то все-таки я не стал стариком, а вот ты превратился в достойнейшего молодого человека, честное слово!..
— Дядюшка, — закричал Луи Клодьон, обнимая его, — да вы ничуть не изменились!
— Вот и отлично! — улыбнулся господин Баррон, поворачиваясь к пассажирам, столпившимся на палубе. — Добро пожаловать, юные друзья моего племянника, и будьте уверены, наша колония чрезвычайно рада принимать лауреатов Антильской школы!
Вслед за тем добряк пожал все протянутые ему руки и, обернувшись к Луи, осведомился:
— Отец, мать, дети, как там они... в Нанте?..
— Все в добром здравии, дядюшка, хотя об их делах надо спрашивать вас...
— И правда, только позавчера я получил письмо от сестры... Семейство в полном порядке!.. Да, меня просят принять тебя получше!.. Вот уж действительно совет, достойный моей дорогой сестрицы!.. Будущей зимой поеду их навестить, ее и всех домочадцев...
— О! Как мы будем рады, дядюшка, к тому времени я уже окончу школу и буду дома...
— Если, конечно, тебя не будет рядом со мной, чтобы скрасить мое существование!.. На этот счет я кое-что уже придумал... Ладно, там видно будет!
В этот момент вперед выступил мистер Паттерсон, церемонно поклонился господину Баррону и произнес:
— Позвольте, месье, представить вам моих дорогих подопечных...
— Ба! — воскликнул плантатор. — Да ведь это, должно быть, мистер Паттерсон... Как дела, мистер Паттерсон?..
— Хорошо, насколько возможно после ужасного раскачивания во все стороны...
— Я вас прекрасно знаю, — прервал его господин Баррон, — как и всех учеников Антильской школы, духовником которой вы и состоите.
— Извините, господин Баррон, экономом...
— Какая разница, духовником, экономом! — прервал его плантатор, разражаясь смехом. — Один ведет счет на этом свете, другой — на том!.. Лишь бы счет был в порядке!..