— Как можно?.. — воскликнул ошарашенный ментор. — Нет и нет! Никогда не поверю в подобный злой умысел со стороны моих соотечественников...
— Это исторический факт, мистер Паттерсон, факт! — кипятился плантатор. — Но если вас вдруг там укусит змея, знайте, что это будет английская змея...
— Английская или нет, — попытался утихомирить страсти Луи Клодьон, — но мы поостережемся, дядюшка!
— Кстати, — поинтересовался господин Баррон, прежде чем покинуть судно, — капитан у вас стоящий?..
— Первоклассный, — ответил мистер Паттерсон, — и мы все им очень довольны... Миссис Кетлин Сеймур не могла бы сделать лучший выбор...
— Тем хуже, — совершенно серьезно заметил господин Баррон, покачивая головой.
— Тем хуже?.. Но почему же, ради Бога?..
— Потому, что если бы у вас был плохой капитан, то, возможно, при выходе из порта он посадил бы «Стремительный» на мель, и я имел бы удовольствие задержать вас в Роз-Круа еще на несколько недель!
Глава III
ОСТРОВ ДОМИНИКА
Когда «Стремительный» вышел из бухты Пуэнт-а-Питр, поднялся легкий бриз, дувший как раз в том направлении, куда шло судно, имея целью достичь острова Доминика, расположенного в сотне миль к югу от Гваделупы[451]. «Стремительный» скользил как чайка по сверкающему морю. При таком устойчивом попутном ветре он мог бы преодолеть это расстояние в двадцать четыре часа. Однако барометр медленно поднимался, что предвещало штиль, и, следовательно, явно возникала необходимость затратить на переход вдвое больше времени.
«Стремительный» был отличным судном, повторим это, командовал им опытный, досконально знающий свое дело капитан, а команда оказалась выше всяческих похвал. Так что надеждам господина Анри Баррона не суждено было сбыться. Даже в непогоду Гарри Маркел вышел бы в море, не побоявшись посадить судно на прибрежные скалы, и пассажирам не удалось бы воспользоваться радушием владельца Роз-Круа.
Если переход и сулил стать довольно продолжительным, учитывая сложившиеся атмосферные условия, начинался он тем не менее при весьма удачных обстоятельствах.
Покинув Пуэнт-а-Питр, судно взяло курс на юг и прошло в виду группы островов Святых с высящимся над ними мрачным утесом высотой в триста метров. На нем совершенно явственно можно было различить форт с развевающимся над ним французским флагом. Эти острова всегда настороже, как передовая цитадель, стоящая на страже подступов к Гваделупе.
Между тем Тони Рено и Магнус Андерс не переставали отличаться, как только судно выполняло какой-нибудь маневр. Как настоящие матросы они уже стояли вахту, даже ночную, что бы там ни говорил их ментор, терзавшийся беспокойством из-за этих сорвиголов.
— Поручаю их вам, капитан Пакстон... — повторял он ежедневно Гарри Маркелу. — Подумайте только, а вдруг с ними что-то случится!.. Когда я вижу, как они карабкаются на мачты, мне все время кажется, что они, того и гляди... как это говорится?..
— Сорвутся...
— Вот именно... это то самое слово, сорвутся, при бортовой или килевой качке и свалятся в море!.. Подумайте, какая ответственность лежит на мне, капитан!
И когда Гарри Маркел отвечал, что он не даст юношам упасть, что он несет не меньшую, чем мистер Паттерсон, ответственность, тот благодарил его в самых пылких выражениях, которые, однако, отнюдь не могли растопить холодной сдержанности лже-Пакстона.
За этим следовали нескончаемые нотации, адресованные юному шведу и французу, на что они отвечали: