— Да, остальные погибли. Мы умираем от усталости. А вы кто будете?
— Колонисты острова Чермен.
— Сжальтесь над нами, помогите, у нас ничего нет...
— Потерпевшие крушение заслуживают всяческой помощи! — ответил Гордон.— Добро пожаловать!
Моко сел в ялик и через несколько минут перевез матросов на правый берег Зеландской реки.
Конечно, у Уолстона не было особого выбора, но надо признаться, что физиономия Рокка не внушала доверия даже детям, не привыкшим определять характер человека по его внешности. Хотя он всячески старался принять добропорядочный вид, но его низкий лоб, бычий затылок и тяжелая, выдающаяся вперед нижняя челюсть обличали в нем типичного бандита. Форбс, в котором, по словам Кэт, еще не совсем заглохли человеческие чувства, производил лучшее впечатление. Очевидно, поэтому Уолстон и послал его вместе с Рокком. Оба продолжали играть роль потерпевших и, видимо, боясь вызвать подозрение после подробных расспросов, притворились крайне измученными и просили только накормить их и пустить на ночевку.
Когда их ввели во Френч-ден, от Гордона не укрылось, что «страдальцы» быстрыми испытующими взглядами осматривали расположение холла и явно удивились, увидев, какими оборонительными средствами обладает колония. Особенно поразила их пушка у амбразуры.
Юным колонистам недолго пришлось играть претившую им роль радушных хозяев: Рокк и Форбс, наскоро поев, попросились на покой, обещав назавтра рассказать о своих злоключениях.
— Нам достаточно будет охапки травы,— сказал Рокк.— Мы не хотим вас стеснять и можем улечься в любом месте...
— Хорошо,— ответил Гордон.— Мы устроим вас на кухне.
Пройдя туда и украдкой оглядевшись, негодяи убедились, что дверь помещения выходит на реку. Итак, «бедняг» приняли как нельзя лучше; обманщики были уверены, что без труда провели юных простаков, и спокойно улеглись в углу кухни. Правда, они были не одни — Моко тоже ночевал здесь. Но парень их особо не беспокоил: его будет легко задушить, если он не уснет покрепче. В условленный час Рокк и Форбс собирались открыть дверь, и тогда Уолстон, поджидавший на берегу с четырьми сообщниками, ворвется в пещеру и овладеет Френч-деном.
Около девяти часов вечера, когда бандиты якобы спали, в кухню вошел Моко и улегся на своей койке, готовый в нужный момент поднять тревогу. Старшие мальчики бодрствовали в холле, где к ним присоединились Ивенс и Кэт. Все шло, как и предполагал штурман; он не сомневался, что Уолстон поджидает близ Френч-дена сигнала своих сообщников.
— Посторожим! — сказал он.
Прошло два часа. Моко стал думать, что Рокк и Форбс отложили свой замысел до следующей ночи. Но вдруг услышал легкий шорох: в слабом свете фонаря под сводом юнга увидел, как матросы потихоньку ползут из своего угла к двери, где была сложена настоящая каменная баррикада. Они стали осторожно снимать один камень за другим, складывая их к стене. Через некоторое время баррикада была разобрана и дверь освобождена. Оставалось лишь отодвинуть массивный брус.
Но в тот момент, когда Рокк возился с засовом и открывал дверь, на его плечо легла рука. Обернувшись, он узнал штурмана, на которого упал свет фонаря.
— Ивенс! — воскликнул Рокк.— Здесь Ивенс!
— Ко мне, мальчики! — в свою очередь закричал штурман.
В кухню ворвались колонисты. Четверка самых сильных — Бриан, Донифан, Уилкокс и Бакстер — крепко схватили Форбса. Но в это время другой бандит оттолкнул Ивенса, выхватил нож, нанес ему удар, легко задев левую руку, и бросился вон. Не пробежал он и десяти шагов, как штурман выстрелил, но, очевидно, промахнулся, ибо убегавший даже не вскрикнул.
— Тысяча чертей! Я не попал в этого мерзавца! — воскликнул Ивенс с досадой.— Ну, ничего, есть другой... все равно, одним станет меньше!
И он занес над распростертым на земле Форбсом руку с ножом.