Птица с радостными криками перепархивала с одного дерева на другое, а Сандр бежал за ней, подпрыгивая, как молодой дикий кот. Тем не менее все его усилия оказались напрасны, и птица исчезла в густых зарослях.
Сандр чертыхнулся и остановился, раздосадованный неудачей.
Только тут сквозь листву он заметил, что грозные тучи заволокли небо, уже сверкали яркие проблески.
То были первые молнии, за которыми последовали продолжительные раскаты грома.
«Пора возвращаться, — подумал мальчик. — Что скажет папа?»
В этот момент его внимание привлек необычный предмет — булыжник с металлическими вкраплениями странной формы и величиной с сосновую шишку.
Естественно, наш сорванец вообразил, что это самородок, затерявшийся в глухой части Карибу! Он вскрикнул от восторга, подобрал камень, взвесил в руке и сунул в карман, дав себе слово никому ничего не рассказывать.
— Посмотрим, что все скажут потом, — пробормотал он, — когда я обменяю его на кучу звонких золотых!
Едва Сандр положил в карман драгоценную находку, как вслед за сильнейшим ударом грома начался настоящий ливень. И не успели отгреметь последние раскаты, как послышался рев.
В двадцати шагах от него над кустарником возвышался огромный медведь гризли.
Как ни отважен был Сандр, но он тут же рванул во все лопатки, а медведь припустил за ним.
Если Сандру удастся достичь русла ручья, пересечь его и укрыться в лагере, он будет спасен. Тогда гризли задержат на левом берегу или даже убьют, и он станет ковриком на полу «Прекрасной Колесницы».
Но дождь уже лил сплошным потоком, молнии сверкали все сильнее, небо полнилось громовыми раскатами. Сандр промок до нитки; к тому же ему мешала ставшая тяжеленной одежда; он бежал, рискуя упасть на каждом шагу, за что зверь сказал бы только спасибо. И все-таки ему удавалось сохранять дистанцию, и меньше чем через четверть часа он очутился на берегу ручья.
Но здесь — неожиданное и непреодолимое препятствие. Ручей, превратившийся в бурный поток, перекатывал камни, нес стволы и комли деревьев, вырванных из земли. Вода поднялась до уровня берегов. Броситься в эти водовороты — значит погибнуть, не имея шансов на спасение.
Сандр не осмеливался обернуться. Он чувствовал, что медведь уже рядом и готов крепко обнять его. Не было никакой возможности известить о себе обитателей «Прекрасной Колесницы», с трудом различимой за деревьями.
И тогда инстинктивно Сандр выбрал единственный путь к спасению.
В пяти шагах от мальчика стоял кедр, нижние ветви которого нависали над водой.
Броситься к стволу, обхватить его руками, цепляясь за неровности коры, подтянуться до первого разветвления и влезть на нижний сук — все это он проделал ловко и молниеносно. Даже обезьяна не смогла бы сейчас сравниться с ним в проворности и гибкости, что, впрочем, неудивительно для маленького гимнаста, который тут же облегченно вздохнул.
К сожалению, передышка оказалась кратковременной: медведь, остановившись под деревом, также намеревался залезть на него, и, даже если Сандру удастся забраться на самую верхушку, будет сложно ускользнуть от преследователя.
Но Сандр и тут не потерял голову. Разве не был он достойным сыном знаменитого Каскабеля, выходившего целым и невредимым из самых затруднительных положений?