— В пути! — вздохнула Корнелия. — Только бы никто не заметил нашего отъезда!
Господин Каскабель вовсе не забыл вчерашних оскорблений. Покинуть деревню, не воздав этому баронету по заслугам, для нормандца как француза и патриота просто невыносимо.
— Вот что значит, — повторял он, — забрести в страну Джонов Буллей.
Господину Каскабелю очень хотелось покружить возле деревни и дождаться встречи с сэром Тернером, он то и дело поглядывал на закрытые ставни дома сего джентльмена, но так и не осмелился отойти от грозной Корнелии. Она не отставала от мужа ни на шаг.
— Ты куда, Цезарь? Стой здесь, Цезарь! Назад, Цезарь!
Господин Каскабель только это и слышал. Никогда еще он не ощущал с такой силой, какую власть над ним имеет его милейшая подруга жизни.
К счастью, благодаря непрерывным окрикам сборы вскоре закончились и упряжка заняла положенное место между оглоблями. В четыре часа утра собаки, обезьяна, попугай, муж, сыновья и дочь были водворены в отсеки «Прекрасной Колесницы», на передок которой водрузилась Корнелия. Затем, как только Клу и проводник взяли лошадей под уздцы, отдала приказ трогаться.
Четверть часа спустя деревня Негодяев исчезла за окружавшими ее большими деревьями. Едва-едва начинался рассвет. Кругом — тишина, и ни одного живого существа на обширной равнине, протянувшейся к северу.
Наконец, поверив, что никто в деревне не обратил внимания на исчезновение «Прекрасной Колесницы», и окончательно убедившись, что ни индейцы, ни англичане не преграждают им дорогу, Корнелия испустила долгий вздох облегчения, весьма тронувший ее мужа.
— Ты здорово испугалась этих людишек? — спросил он жену.
— Да, очень, — только и ответила она.
Три следующих дня прошли без всяких инцидентов, и наконец проводник объявил, что они прибыли на границу Колумбии.
Только теперь, очутившись на территории Аляски, «Прекрасная Колесница» остановилась.
Настала пора рассчитаться с усердным и верным индейцем и поблагодарить его за службу. Ро-Но простился с труппой, указав, какого направления надо придерживаться, чтобы как можно скорее добраться до Ситки[85] — столицы русских владений.
Когда английские земли остались позади, господин Каскабель, казалось, должен был воспрянуть духом. Ан нет! Даже по прошествии трех дней он еще не отошел от грязной сцены в деревне Негодяев, тоска снедала ему душу. И он не удержался, чтобы не сказать Корнелии:
— Ты должна позволить мне вернуться свести счеты с этим милордом…
— Все уже сделано, Цезарь! — невинно ответила госпожа Каскабель.
Да! Сделано, и еще как!
Ночью, пока все спали в лагере у деревни, Корнелия следила за домом баронета и, заметив, как тот вышел и направился к «Прекрасной Колеснице», последовала за ним. Когда баронет углубился на несколько сотен шагов в лес, «первый призер кубка Чикаго» продемонстрировала ему один из тех приемов, что укладывают на лопатки даже опытных борцов. Сильно помятый сэр Тернер опамятовался только к утру и еще долго, должно быть, ходил в синяках, напоминавших ему об этой любезнейшей женщине.
— О Корнелия! Корнелия! — крепко обнял ее муж. — Ты отстояла, ты спасла мою честь… Ты всегда была достойна носить имя Каскабелей!