— Воины боран нашли среди деревьев и принесли, зная, что это твое и твоих друзей… Я подсказал, — похвастался Вубшет, подмигнув Виктору сразу двумя глазами, пытаясь это сделать одним, как европеец.
— Ну, порадовали!
— И вот еще! — с гордостью сообщил Вубшет. — Огненное оружие калекаписо!
За кофрами с камерами и сумками съемочной группы лежал… автомат Калашникова.
— Ек-макалек! — пробормотал Лавров.
Виктор поднял автомат за цевье. Оружие было не на предохранителе. Передернув затвор, Виктор с грустью убедился, что патронов нет ни в патроннике, ни в магазине. И еще кое-что насторожило бывшего разведчика спецназа: у автомата было два магазина — к рабочему магазину изолентой был прикреплен второй, только толстыми загибами вниз. Так поступали воины-интернационалисты в Афганистане, чтобы не терять времени на перезарядку и, выстрелив «рожок», быстрым движением руки перевернуть и поставить новый, приклеенный к нему, с патронами.
Во втором магазине патронов тоже, увы, не было…
— Все до последнего патрона выстрелил, как учили, бача… — обратился к гипотетическому противнику Лавров.
Теперь уже было совершенно ясно, что Виктор столкнулся с серьезным оппонентом. Бывший «афганец» — это не шутки. Это не мальчик, скулящий «Кукушку» в парке, даже не представляя себе, что такое «голод и усталость».
— Ну, как? Пригодится? — поинтересовался Вубшет.
Он ничего не понимал в огнестрельном оружии. Без патронов и штык-ножа этот «автомат века» не более чем дубина, которой можно оглушить.
— Спасибо, Вубшет. Что-нибудь придумаем. Ты настоящий друг, — искренне поблагодарил Виктор и пожал парню руку, хоть тот и не понял, что это означает.
— Этот Стурен жил здесь, как царь! — удивлялась Сигрид, глядя в окно из кабинета ученого.
Виктор тем временем перебирал документы на столе Густава, чтобы найти хоть какую-то нить, связывающую с пропажей канадца.
— У него здесь и кондиционер, и Интернет… Откуда здесь электричество?
— Сигрид, это Африка. Здесь не все так просто, как тебе кажется. Скажу больше. Тут есть и артезианская скважина, и канализация, если ты заметила.
— Я как-то и не подумала об этом, хотя и заметила.
— Не забывай, что Сомали — бывшая колония. Порабощенный народ получил электричество, канализацию, грамоту… потом свободу — и все пошло прахом.
— Как прахом — это же свобода! Независимость!
— Независимостью, я тебе скажу, тоже нужно уметь пользоваться… А ну, подожди, подожди…