«А если это волосы Мари?» Кайра заплетала ей косички, и цвет волос у мамы и дочки был примерно одинаковый. Нет, нужно что-то еще… Алекс огляделся, надеясь отыскать что-то подходящее, и тут увидел пачку одноразовых вкладок в бюстгальтер для кормящих матерей. Кайра кормила Бобби и, видимо, использовала их, чтобы на белье не оставалось пятен.
Краснея при мысли о том, что вторгается в чужую интимную жизнь, чувствуя себя извращенцем, Алекс поискал, куда Кайра могла выбросить использованные вкладки. Они обнаружились в мусорной корзине возле стола — к счастью, пустой, больше там ничего не было.
Вернувшись в сад, Алекс уселся на свое место. Щеки его пылали, но было темно, и никто этого не заметил.
— Все хорошо? — спросил Саймон, протягивая ему бутылку пива.
— Отлично, — выдохнул Алекс.
… Сейчас, бредя по Зоне, он вспомнил свою дерзкую вылазку и невольно подумал о том, что происходит с ними, с людьми, которых он оставил. Саймон, Кайра, Мари — как они приняли весть о его исчезновении в Пространственной Зоне? А родители и Алиска? Плакали, переживали, надеялись?
Алекс никому не открыл своей тайны. Ни с кем не поделился. И запрещал себе думать о тех, кого оставил. Строго-настрого запрещал.
Первые сутки Пространственной Зоне были, в общем-то, обычными — сколько минуло таких дней, когда он шел из проекции в проекцию, измеряя время снами!
Отличие состояло в том, что теперь у Алекса была четкая цель. Его вел за собой охотничий инстинкт — властный, необоримый. Алекс воспринимал новые, пусть и временные способности, как нечто чужеродное, даже немного пугающее, но вскоре научился доверяться, следовать ощущениям без лишних раздумий. Логика тут не помогла бы.
Единственное, чего он боялся, это попасть в такую локацию, где возникнет нечто, угрожающее его жизни или невыносимо омерзительное, а вернуться будет нельзя, придется пойти вперед.
Итак, охотничье чутье вело его по Пространственной Зоне, а Зона становилась все… хуже. Алекс не мог подобрать иного слова. Это место становилось по-настоящему
Прежде Алекс никогда не боялся находиться в проекциях (если, конечно, не замечал видимой, очевидной опасности: если локация не была «мертвой» или внутри не было злобных Обитателей). Но теперь тревога не отпускала. Алекс мало ел, боясь отравиться: сто раз проверял, обнюхивал то, что собирался отправить в рот. Не пил из родников, чтобы не подхватить инфекцию. Не купался, чтобы не ощутить, как некое злобное существо стремится утянуть его на дно.
Некоторые проекции выглядели почти обычно, но все равно в них была червоточина. Ненадежность, неправильность. Так смертоносная болотная трясина скрывается за изумрудно-зеленой травой, обманывая путника.
С каждой новой проекцией Алекс утверждался в мысли, что Территория стала другой. Смутное ощущение переросло в уверенность, хотя он не мог понять причин происходящего.
Случившееся на исходе вторых суток, и то, что стало происходить после, только еще больше все запутало, усложнило.
Глава третья. Болото
Алекс стал называть то место «Болотом», хотя и знал, что это не совсем подходящее определение. Но так уж вышло, что эти слова накрепко застряли в мозгу, и, вспоминая потом о случившемся, Алекс именно так думал о жутком, уходящем в бесконечность пространстве.
Прежде чем наткнуться на Болото, Алекс набрел на странную проекцию. Это была темная комната, тесно заставленная аппаратурой, напоминающая какой-нибудь исследовательский центр или центр управления.
Вдоль стен стояли компьютеры, выше уровня глаз чернели экраны, на кронштейне был закреплен предмет, похожий на видеокамеру. Но вся техника была сломана, безжалостно разбита. Создавалось впечатление, что кто-то в порыве бешеной ярости взял бейсбольную биту или лом и разгромил тут все.
Алекс невольно вспомнил, как сам, только-только осознав, что угодил в ловушку и не может выбраться из Зоны, попал в ювелирный магазин и от отчаяния переколотил витрины.