Территория без возврата

— Меня зовут Алекс. Алекс Кущевский.

Умирающий прикрыл глаза, но тут же снова открыл их. Потрясенный, изумленный происходящим, Алекс увидел, что из уголка глаза выкатилась слеза. На грязном лице появилась тонкая прозрачная дорожка.

— Счастье! — выговорил он, и Алексу даже не пришлось угадывать: слово прозвучало совершенно отчетливо.

Через мгновение глаза юноши закатились, рот приоткрылся, лицо сначала конвульсивно задергалось, а через мгновение расслабилось. Печати страдания на нем больше не было: скончавшись, этот человек обрел покой. А за секунду до смерти, без сомнения, почувствовал себя счастливым.

Алекс отошел от мертвеца, и его вдруг обуял такой ужас, какого он давно не испытывал. Страшна была смерть, которую принял этот человек. Страшны были обстоятельства, которые привели его к такой ужасной гибели. Но хуже всего была неподдельная радость при виде Алекса — фанатичная, невозможная, иррациональная.

Отступив назад, Алекс побежал прочь от стены, стремясь скрыться, оказаться как можно дальше от умершего, словно замурованный в стену труп мог каким-то образом начать его преследовать. Портал казался спасением, и Алекс кинулся в него, уже понимая, что ему никогда не удастся убежать от горящего экзальтированным восторгом взора полумертвого человека. Это было одно из тех воспоминаний, который остаются с тобой до конца, преследуют до самого смертного часа.

Алекс не мог этого знать, но если бы ему было дано читать мысли, то он понял бы, что оказался прав.

Его легендарная, почти не имеющая отношения к подлинному Алексу личность, его овеянная творимыми сначала Корпорацией, а потом выросшей из нее Партией мифами биография — все это было предметом горячего поклонения молодых людей по всему миру.

Умерший мальчик (которого, кстати, тоже звали Александром, в честь великого человека!), как и миллионы других людей, послушно боготворил образ Алекса Кущевского. Равнялся на него, хотел быть хоть немного похожим на своего кумира, а потому то, что ему довелось перед смертью увидеть канонизированный образ, воспринял как высшую награду.

Тот, кого он обожал, пришел, чтобы избавить его от мук.

Разве ради этого не стоило умереть? Это ли не счастье?..

Глава шестая. В конце пути

В ожидании, когда подействует сыворотка, Алекс думал, что все познается в сравнении. Старая истина, но вывод безошибочно точный.

Сейчас он почти не замечал боли, которая терзала каждую клетку его тела, не обращал внимания на тошноту и багровый туман, повисший перед глазами. Не ощущал ни жажды, ни голода, хотя в последний раз ел и пил больше суток назад.

Алекс ждал, когда вернется чувствительность в израненной ноге, и призывал эту новую боль, как самое высшее благо. Он гнал от себя мысль о том, что достижения фармакологии окажутся бессильны против неведомого монстра, обитающего в Зоне. Старался не думать о том, что брат или сестра кровожадного чудовища могут находиться где-то поблизости и напасть на него, а он, вне всякого сомнения, даже и не заметит их приближения.

Однако время шло, а ничего не происходило. Счет шел на минуты. Двадцать шесть минут ему оставалось. Двадцать пять. Двадцать три.

Хорошей новостью было то, что онемение не распространялось выше по ноге. Бедро по-прежнему сохраняло чувствительность, и это, возможно, означало, что распространение яда удалось приостановить.

Двадцать две минуты. Двадцать.

Алекс усилием воли заставлял себя не впасть в отчаяние.

Девятнадцать. Еще немного — и прекратятся мучения. Его нечеловеческое чутье пропадет. Боль, которая соединяет его с Кайрой, исчезнет. Умрет последняя надежда.