В полночь упадет звезда

Уля Михай пересел с одного стула на другой:

— Господин капитан, мне кажется, что убийца был уверен в том, что младший лейтенант Войнягу не доверит Томеску свою тайну.

— Почему?

— Просто-напросто потому, что Войнягу не мог бы этого сделать.

— Что значит «не мог бы этого сделать?» Мне это непонятно.

— Это значит, что сообщение Войнягу об этом человеке было до такой степени серьезно, что доверить его третьему лицу было просто невозможно. Убийца решил избавиться от Войнягу именно потому, что был глубоко убежден, что тот не может попросить Томеску доставить вам его донесение. Томеску не представлял для него непосредственной опасности.

— Доказывайте, пожалуйста… Аргументируйте.

— Да ведь лучшим аргументом является именно сам факт, что убит был Войнягу, а не Томеску.

— Мне этот аргумент совершенно не кажется убедительным, — чуть насмешливо возразил капитан Георгиу.

Уля, сделав вид, что не почувствовал иронии, продолжал:

— Но это не значит, что жизнь Томеску и сейчас вне опасности.

— Что вы сказали? — спросил ошеломленный капитан, выронив из рук карандаш.

— Сказал, что вполне возможно, что жизнь Томеску и сейчас находится в опасности! Преступник, которого, по моему убеждению, только чрезвычайные обстоятельства заставили прибегнуть к такому крайнему средству, как убийство, боится сейчас следствия. Точнее говоря, он боится того, что следствие пойдет по ошибочному пути и приведет к аресту Томеску, в котором могут заподозрить убийцу младшего лейтенанта Войнягу.

— Но ведь то, что вы утверждаете, абсурдно. Наоборот, арест Томеску должен был бы обрадовать убийцу.

— Не думаю. И вот почему: Томеску арестован. Но он совершенно невиновен. Не чувствуя за собой никакой вины, спасая свою жизнь, не будет же он сидеть сложа руки. Он начнет искать доказательства своей невиновности. Он будет напряженно думать, вспоминая всё, что произошло с момента его встречи с Войнягу до той минуты, когда они расстались. Мы точно знаем, что Томеску был не очень внимателен к тому, что происходило вокруг него, разговаривая с Войнягу. Когда вы сказали ему о якобы возникшей ссоре между ними, он был, как вам показалось, удивлен. Думаю, что его удивление было искренним. Это подтверждает мою мысль: он действительно мало обращал внимания на всё, происходившее вокруг.

Так вот. Мы арестовываем Томеску. В заключении, обдумывая случившееся, он начинает припоминать факты, которым до сих пор не придавал значения, но теперь… теперь он всё вспомнит и заговорит о них. И кто знает?.. Может быть, он и направит нас на след того, кто действительно убил младшего лейтенанта Войнягу.

Я не так наивен, чтобы думать, что убийца будет рассуждать обязательно так же, как я. Наоборот, мне кажется это маловероятным именно потому, что преступник не мог знать, насколько рассеянным был в тот момент Томеску. Не зная этого, он и боится, что Томеску может помочь нам напасть на верный след. Обо всем этом я подумал, когда предположил, что жизнь Томеску в опасности. Полагаю, что и для него и для нас будет лучше, если мы его арестуем. Преступник может второпях сделать глупость, которая станет для Томеску роковой.

Но капитан Георгиу, который сам еще недавно утверждал, что Томеску виновен, — сейчас, когда Уля предлагал арестовать его, колебался. И колебался именно потому, что не был теперь так уверен в его виновности. Доводы Ули поколебали его уверенность, хотя он не хотел в этом признаться даже самому себе.

— Я предлагаю оставить решение этого вопроса до завтра, пока у меня не сложится окончательное мнение.

— Хорошо! До завтра я сам позабочусь о том, чтобы с Томеску ничего не случилось.