Фараон

Что касается категории «внешние», в первую очередь следовало устроить облаву на бедуинские племена, промышляющие в Сирии. Веками они знают лишь один закон: убивать и грабить. Никто этим разбойникам не власть и не указ, и свои злодеяния они совершают при каждом удобном случае. Значит, нужно как можно скорее устранить как можно больше таких племен, а выживших вытеснить в Ливан и на Синайский полуостров, где хватает своих людей пустыни, преследуемых специальными отрядами.

Тьянуни ждал донесений, а они запаздывали. И эта пауза его очень тревожила.

Наверняка где-то назревает бунт…

* * *

Свое уныние Лузи глушил едой и питьем. Освоив несколько рецептов простых, но питательных кушаний, слуга-сириец, любитель всяческих подливок, на еде не экономил. Новой должностью он был очень доволен и толстел на глазах. «Хоть родина и далеко, но в жизни есть приятные моменты», – думал Кривоносый.

Лузи вынужден был исполнять свою работу в Карнакском храме, но перспектив перед собой не видел. Избавился от всех, кто мешал, чудом взлетел по иерархической лестнице – и оказался в тупике? Невыносимо!

Ничем не выделяясь среди коллег по сокровищнице, Лузи прилежно трудился, не вызывая нареканий. Не реже раза в неделю Менх Младший перепроверял уже сверенные счета в поисках малейших отклонений.

Здесь украсть золотой слиток или мешок пшеницы было немыслимо; кражи карались очень строго, как посягательство на государственное имущество.

Занимая завидную во всех отношениях должность, сириец ощущал себя в тюрьме, при том что этот проклятый царь, которого он поклялся убить, был так близко! В одиночку, без союзников, Лузи был бессилен и медленно изводил себя. Тем не менее злоба его не угасла: раз он достиг таких высот, остальное получится тоже. Найдется способ вырваться из этих тисков!

Жить в Фивах, недалеко от дворца, – значительное преимущество. Рано или поздно это пригодится. Нужно потерпеть, и шанс представится сам собой. До сегодняшнего дня удача была к Лузи благосклонна.

Ближе к полудню в храме началась сутолока: привезли большой груз зерновых, который требовалось описать, затем – преподнести в дар Амону, и после этого – распределить в соответствии с потребностями столицы и ее окрестностей.

Десяток писарей, в числе которых оказался и Лузи, вышли навстречу носильщикам. Ими распоряжался помощник начальника всех зернохранилищ Верхнего и Нижнего Египта.

Приглядевшись, Лузи остолбенел.

Он глаз не мог оторвать от этого человека, напомнившего ему давнего знакомого, пусть и располневшего. Все еще сомневаясь, он подошел и проговорил негромко:

– Ваал? Ваал, ты ли это?

– Да, я, но я теперь Бак. А ты кто такой?

Глаза у чиновника внезапно округлились, он стал вглядываться в лицо собеседника…

– Живой! Ты все-таки живой!

105

Друзья сели обедать на свежем воздухе, под навесом лучшей столичной таверны. Жаренные на открытом огне говяжьи ребрышки, тушеные овощи и самое качественное пиво – ну как не отпраздновать встречу!

– Я ведь тебя разыскивал, – сказал Бак. – Только сказали, что ты утонул.