«Просыпаюсь я на „Лайте“, в чилл-ауте, весь в козьем дерьме. Голова болит, гитара сломана, ни черта не помню. На набережную вышел, и тут на меня немец безумный как кинется с кулаками… Шайзе-шайзе… Псих какой-то. Хреновый, короче, сегодня день» — рассказывал впоследствии Лось всем и каждому.
У меня тоже следующий день не задался — я принимала душ, и в этот момент развалился старый шланг для подачи воды. Пока до меня дошло, что что-то не так, весь дом залило. А вода здесь, между прочим, на вес золота — пустыня как-никак. Раз в неделю по улицам проезжает машина, которая заливает в колодцы и специальные дырки в стенах домов опресненную морскую воду. И вода из-под крана в Дахабе течет всегда солоноватая. Как слезы… И лучше бы ее не глотать и фрукты-овощи кипятком ополаскивать. Не то и до реальных слез недалеко.
Так получилось, что позвать кого-то помочь я не могла — все знакомые мужики заняты, ну не Лося же просить, в самом-то деле. Меж тем проблему решать нужно было срочно. По телефону мне рассказали, какой шланг нужен и где его взять. Но, как оказалось, купить шланг — это полдела. Нужно еще и прикрутить эту заразу. Пальцами это сделать не получалось никак, а инструментов своих у меня не было. Тут вспомнила, что у соседа через улицу строители отделывают дом. Наверняка у них есть разводной ключ или что-то типа того! Я показала работягам шланг — объясниться с ними на любом другом языке, кроме арабского или языка жестов, было невозможно. Работяги посовещались и принесли мне некий инструмент. Ну даже такой технически неграмотный человек, как я, знает, чем пассатижи отличаются от разводного ключа! Что я и постаралась объяснить людям жестами. Люди понимающе покивали — мол, и сами знаем, но ничем другим помочь не можем. Типа, чем богаты… Делать нечего, пришлось брать, что дают. Часа три (ей-богу, не вру!) корячилась я с этим шлангом. Он еще и прикручивался неудобно — одним концом к стене, а другим — к нижней части унитаза под каким-то нечеловеческим углом. Не сортир, а диверсия!
А теперь представьте, что вы откручиваете нечто ржавое, лежа на полу ванной комнаты в позе, которой и продвинутый йог бы позавидовал. И при этом вы, между прочим, не какой-нибудь сантехник Вова Говнюков, а длинноногая блондинка с высшим гуманитарным образованием. Да уж, скажи мне кто-нибудь перед отъездом в Египет, что я тут буду унитазы пассатижами чинить!.. В общем, как это ни странно, операция «Очумелые ручки» была успешно завершена, и водопровод с канализацией снова заработали. Я отерла трудовой пот с чела и осознала, что вокруг как-то подозрительно тихо. Не слышно привычного стука и грохота, который целыми днями доносился из дома через улицу. С ужасом подумалось, что, отняв у добрых людей пассатижи, я, наверное, парализовала всю их работу…
II Арабский для начинающих
Русская пара, давно живущая в Дахабе, праздновала день рождения своего сынишки. Поздравить ребят и Андрюшу пришла почти вся экспатская тусовка. За день до праздника счастливые родители заказали в кондитерской лавке торт: «Напишите: „Андрей. 8 лет“. И без кокоса, пожалуйста». На этот орех у Андрюхи аллергия. И вот, торжественный вечер. В кафе на набережной собралась куча народу, официанты под бенгальские огни и берберские песни выносят долгожданный торт. А на торте — шикарная надпись аршинными буквами:
Мне кажется, что отсутствие кокоса если и омрачает Андрюхину жизнь, то не очень сильно. Во-первых, вокруг куча других вкусностей. Одних манго три вида: красные, желтые и зеленые. Светофор. Я лично предпочитаю красные. А вообще они все вполне ничего. А если еще, по рецепту Досочника, смешать мякоть манго в блендере с молоком и мороженым, то получится коктейль, оторваться от которого невозможно.
Целыми днями лазить с маской на рифе, или играть на набережной в игру «Напугай дайверов воплями», или гонять на доске не хуже многих взрослых (и презрительно кидать в их адрес, выходя из воды: «Ха, туристы!») … Да мало ли в Дахабе развлечений! И не важно, восемь тебе при этом лет или двадцать восемь.
Одно плохо: когда тебе восемь, надо ходить в школу. Даже в таком райском уголке, как Дахаб, эта неприятная необходимость не отменяется. Иностранцы, перебравшиеся в Дахаб с маленькими детьми, с дошкольным воспитанием разобрались быстро. В результате их объединенных усилий возник «Хабиба чайлд», частный детский садик, куда ходят вместе дети русских, европейцев и зажиточных местных. Но вот дети подросли, и на горизонте замаячила новая беда под названием «среднее образование». Неужели водить ребенка в государственную школу-пятилетку, где учатся «байваны»? На такое, по-моему, не способны даже родители-экстремалы. В общем, вопрос еще открыт. Хотя попытки его решить принимают все более реальный характер. Так, в скором будущем в Дахабе должна открыться новая частная школа, на которую многие переселенцы, в том числе мои друзья Тишинский с подругой, возлагают большие надежды. У очередной подруги Тишины, назовем ее Таней, есть маленький сын. И в нынешнем году ему как раз подходит возраст идти в школу. При этом возвращаться в Москву Таня совсем не хочет. Как и многие другие молодые родители-«локалы». Между прочим, среди локалов — не только русские и европейцы. Есть и египтяне. Вот столичный житель Магди, например, в чье кафе я часто приходила с ноут-буком. Магди — арабский дауншифтер, большой ценитель Боба Марли, приехал в Дахаб из Каира 20 лет назад, «просто покурить на каникулах». С тех пор так и живет здесь, уже давно не курит, завел семью, детей и маленький бизнес, искренне недоумевает на тему, как в этом кошмарном Каире все еще живут люди, а по поводу своей судьбы философически замечает: «Во всем виноват Боб Марли!». Женат Магди на европейке, и дети его — две симпатичные блондинки шести и восьми лет — тоже должны пойти в школу. Вопрос, в какую. Он не хочет возвращаться в Каир, справедливо считая, что и ему, и семье его лучше на побережье. При этом Магди, сам выпускник Американского университета, самого престижного высшего учебного заведения Египта, хочет, чтобы образование его детей было на уровне. В итоге выход найден — Магди строит в Дахабе школу. Школа будет оснащена сверхсовременными технологиями, каждый первоклашка получит ноут-бук, а особый упор в преподавании будет делаться на английский язык и компьютерную грамотность. Так же, помимо всего прочего, в программе — арабский язык, несколько европейских на выбор, танцы и дайвинг. Маленькие дахабчане не будут знать, что такое дневник, и как подделать в нем подпись строгого папы. Домашние задания, замечания и предупреждения будут высылаться на е-мэйл, попутно дублируясь на электронные адреса родителей. Так же благодаря беспроводным технологиям учитель всегда сможет, не вставая с места и не поворачивая головы, узнать, чем же на самом деле занят ученик, с небывалым интересом уставившийся в монитор. Если он по сети играет в «Тетрис» или треплется по аське, то будет немедленно вычислен и наказан. И стоит обучение не так уж дорого — порядка 1000 евро в год. Пока что единственной опасностью видится то, что школа вырастит поколение продвинутых хакеров, которые вместо кнопки на стул запустят непонравившемуся преподу «Трояна» в компьютер. Ну тут уж остается уповать на дахабское миролюбие… Сидя у Магди и потягивая лаймовый фрэш, я заканчивала статью о дахабской чудо-школе для газеты «Комсомольская правда». Чудеса, но в Каире выходит собственный выпуск «КП». Хотя если знать, что русская диаспора в Египте достигает размера свыше 12 тысяч человек и является одной из самых больших в арабском мире, удивляться этому не приходится. Корпункт есть, а вот корреспондентов там нет. Статьи пишут в большинстве своем девочки-секретарши из турагентств и чиновники из консульства, что не прибавляет газете занимательности, зато сильно осложняет жизнь немногочисленным редакторам. Которые, как мне показалось, обрадовались появлению на горизонте человека, более или менее способного связать два слова в предложение. «Комсомолка» платила по газетным меркам неплохо. Мое же бывшее начальство на письмо о том, что я остаюсь в Дахабе на неопределенное время, ответило кратким посланием, начинавшимся со слова «Ох… ть!». Правда, отпускные и расчетные все же благородно выслало на карточку. Подкинули немного и ошалелые от такого поворота событий родители. Этих денег, конечно, на какое-то время могло хватить. Но я осознавала, что когда-то они закончатся, и родительское ошаление тоже рано или поздно пройдет. Жизнь в Египте по стоимости с московской хоть и не сравнима, но все же не бесплатна. Нужно было заиметь более-менее стабильный источник дохода. А это — не такая уж простая задача.
Как я поняла, белый народ здесь делится на несколько категорий. Первая — ранние пенсионеры. До тридцати пяти лет они грызли ковролин в офисах крупных корпораций до тех пор, пока не заработали остеохандроз и небольшой капиталец. После чего радостно хлопнули опостылевшей офисной дверью и отправились в страны с приятным климатом и либеральным миграционным законодательством. И теперь греются на солнышке, пытаются развивать интересные бизнес-проекты и просто наслаждаются жизнью.
Вариант второй — люди, имеющие стабильный источник дохода в Москве и такой график работы, который позволяет им проводить в Дахабе по несколько месяцев. К ним относятся дизайнеры, копирайтеры и прочие сайтоделатели.
Еще одна прослойка — мастера на все руки. Это компьютерщики, врачи, инженеры, плотники и обладатели прочих полезных профессий, которые востребованы всегда независимо от страны. Платят им здесь немного, но возможность жить у моря и делать то, что нравится, им дороже денег. Как, впрочем, и большинству «ушельцев».
Еще есть подкласс людей, в основном очень молодых, работающих официантами, администраторами дайв- и серф-станций и тур-менеджерами. Причем часто все эти обязанности исполняет один и тот же человек долларов эдак за 300 в месяц. Работа адова, занятость круглосуточная, отношение — «ниже плинтуса». Я несколько раз уже отказалась от подобных предложений — жить на море, но видеть его только по выходным и большим праздникам обидно. Тогда уж лучше было бы вернуться в Россию — при графике типа «24 X 7» у меня будет такая зарплата, которая позволит мотаться в Дахаб хоть каждый вечер после работы. А утренним самолетом — обратно… Короче, что так, что эдак — форменное самоубийство. Ну еще есть, конечно же, «элита» — инструкторы по экстремальным видам спорта. Супер-жизнь, казалось бы — общение с разными интересными людьми, определенный романтический ореол, постоянно в море, все время при любимом деле. Хотя и здесь тоже свои подводные камни есть — ответственность за жизнь и здоровье клиентов и сложные отношения с работодателями. И турсезон, конечно, год на год не приходится. Иногда клиентов столько, что не знаешь, кому из знакомых уже их спихнуть. А случается ну такая пустота и тишина, что за одного несчастного «интера» десяток инструкторов готовы друг другу горло перегрызть. Ореол же романтики вокруг этой профессии тоже весьма и весьма хрупок. Ты можешь делать какое угодно сложное лицо, весь покрыться татуировками и носить ожерелье из собственноручно выдернутых акульих зубов вокруг шеи. Но — для всех своих клиентов ты, в первую очередь, обслуживающий персонал. А часто и аниматор. Эта сторона профессии, по моим наблюдениям, плохо отражается на психике и печени.
И завершающая категория граждан — это первые дахабские романтики, пионеры дауншифтинга. Когда-то они курили с бедуинами, ночевали на пляже, зарабатывали починкой серфовых досок на единственной полуживой станции и ни разу ни о чем не напрягались. Дахаб был диким и прекрасным, и о турбизнесе и цивилизации здесь слыхали краем уха и не обращали на эти слова никакого внимания. Увы, эти блаженные времена были десять лет назад. Теперь в Дахабске на каждом шагу дайв-центр, три большие серф-станции, куча цивильных гостиниц, а бедуины выучили английский и освоили Word… Народ же, активно ностальгирующий по прошлому и упорно не желающий замечать очевидного, представляет собой довольно грустное, как правило, вусмерть укурившееся или спившееся, зрелище. Их жаль. И нас всех тоже. Жаль видеть, как песком заметает последние осколки чьей-то сбывшейся мечты. Люди просто хотели жить без рекламы, телевидения, навязанных ценностей и прочей мишуры, так, как им нравится. Никому особо не мешали. И вот — их убежище, планета Дахаб, уже им не принадлежит. Теперь и здесь тоже ходят толпы толстых придурков в дизайнерских плавках, громко ржут и кидают в море бычки и пивные банки. Они никогда не узнают, что такое тишина. Ибо не способны хоть на минуту заткнуться и прислушаться к миру и к самим себе. Неужели нет никакого просвета, и везде, где еще есть райские уголки на Земле, какая-нибудь зараза рано или поздно в погоне за наживой построит бетонную коробку пятизвездочника?!.. Даже и думать не хочется на эту тему. Особенно, когда вокруг яркое солнце и позитивные соленые люди. И туристов здесь еще мало, благо что аэропорт далеко. Так что пока — я остаюсь.
Магди в свободные минуты пытался учить меня арабскому. Первый урок — начальные буквы алфавита и цифры от 1 до 5. А еще четыре чудных слова — ана, энти, хоува, хэйя, «я», «ты», «он», «она». На слух воспринимается довольно легко, а вот писать эти их крючки, да еще справа налево — задача для настоящего интеллектуального извращенца… Днем на пляже достала тетрадь, хотела поучить новые слова на досуге. На соседнем лежаке разместилась арабская дама с большим количеством детей. Дама была в хиджабе, из которого на окружающих сверкали черные ярко накрашенные глаза. В общем и целом впечатление она производила довольно устрашающее. Углядев мои каракули, она вознамерилась мне помочь выучить язык. В итоге я часа полтора отрабатывала с ее помощью произношение… Сцена была прямо для какого-нибудь фильма формата «наше новое кино» — по глаза закутанная в черное ортодоксального вида тетка и почти совсем голая блондинка сидят в обнимку и хором тянут: «вахэд», «этнин», «талата»…
III Сердце Африки, или Чужие здесь не ходят
— Все нормально, я билеты на сегодня взял, на ночной, который в двенадцать часов отходит — замученный жарой Петя тяжело плюхнулся на диван в кафе «Френдс» и в один глоток выхлебал пол литра воды. Петя был русским студентом-арабистом, который после месяца практики в каирском университете Хэлуан решил устроить себе недельные каникулы в Дахабе. Здесь он сам себя записал в число моих воздыхателей. Чем я, конечно, не замедлила воспользоваться, гоняя студентоса почем зря со всякими мелкими поручениями через весь Дахабск. Вот и сейчас он на моем байке слетал на автобусную станцию за билетами в Каир, пока я наслаждалась на пляже солнечными ваннами. «А ведь было что-то разумное в крепостном праве… Удобная штука, черт возьми, зря отменили» — лениво раздумывала я.
В столичный город Каир меня понесло по нескольким причинам. Из них две — важные. Первая — нужно было попытаться продлить визу. Вторая — московское Интернет-издание захотело от меня репортаж. И даже денег обещало за него дать. Конечно, «обещать — не значит жениться», но чем шайтан не шутит… Ехать автобусом девять часов. В качестве развлечения, вместо сломавшегося плеера, я решила взять с собой будущего арабиста. Который радостно согласился. Видимо, плохо понимал, с кем связывался. Потому и сбежал под конец в Москву раньше времени. Ну еще бы —парень-то мечтал о романтично-эротической прогулке на пирамиды, а благодаря мне оказался сначала на кладбище, а потом и вообще в помойке…
ebooksa