Лаффин рассказывал в своем репортаже, что эти деньги предлагали уже начиная с 1951 года, причем несколько отчаянных смельчаков пыталось заработать их. И все эти попытки кончались смертью: «Португальская полиция и любая другая полиция на Юго-Востоке хочет поймать мадам Вонг потому, что она главный пират этих мест». Рассказывая о пиратстве в южных морях, Лаффин вполне уверен, что оно было почти сведено на нет только во время второй мировой войны, в остальное же время существовало всегда. Лишь в 1939–1945 годах, когда суда конвоировались военными кораблями, а японские власти рубили головы команде любой джонки, имевшей несчастье смахивать на пиратскую, местные «джентльмены удачи» ушли в подполье, исподволь готовя силы к будущим боям на море.
Каким образом «мадам Вонг», повторяя путь жившей за сто пятьдесят лет до нее «госпожи Цин», стала новой «королевой пиратов» южных морей, сохранив до настоящего времени старые китайские традиции «феминократии», говорит история ее прихода к власти в местном пиратском мире. Предоставим же слово английскому журналисту, собравшему большое досье о «мадам Вонг», но по разным причинам опубликовавшему только часть его.
«И все же, — пишет он о событиях в южных морях в середине XX века, — один пират ухитрился остаться невредимым и даже приумножить свой бизнес во время войны. Это был Вонг Кунг-кит, бывший чиновник чанкайшистского правительства Китая. Никто не знает, когда Вонг сколотил свой первоначальный капитал, но у него уже была куча денег и товаров, когда в 1940 году он решил оставить государственную службу и заняться пиратским промыслом. Его верная помощница, молодая и красивая жена Шан, до замужества была танцовщицей в ночном клубе Кантона…
Это были не очень удачные для грабежа времена, но Вонг занимался и такими побочными промыслами, как скупка краденого, шантаж, шпионаж и убийство. К 1946 году его состояние равнялось десяти миллионам фунтов». Действительно, было с чего начинать «настоящее дело» с добрым старым размахом, как и в прошедшие времена, тем более что после войны торговое мореходство в южных морях активно набирало силы. В здешних водах, однако, оставалось еще много американских, английских, французских, португальских и прочих военных судов, ибо было ясно как день, что торговые суда, лишенные конвоя, станут лакомой добычей для местных пиратов. Хорошо понимая всю сложность ситуации, господин Вонг выжидал, время от времени тренируя своих людей, чтобы не разучились стрелять, на охоте за джонками малых и средних размеров. Но, видимо, он оказался неудачником, так как дни его были сочтены. Впрочем о его смерти более подробно пишет в своей повести «Дневник Пройдохи Ке» М. Демиденко.
Эта новость перевернула весь преступный мир южных морей. Если одни полагали, что теперь пиратская «империя Вонга» наконец-то прекратит свое существование, то другие не думали складывать оружие, гадая только о том, кто же теперь возглавит осиротевшее «королевство». А через несколько дней прошел слух, что «фирму» взяла в свои руки сама «мадам Вонг» как прямая наследница дела мужа, причем это произошло при следующих обстоятельствах. Когда «левый» и «правый» ваны, ближайшие помощники Вонга, пришли, чтобы выяснить, кто же из них станет истинным наследником пиратской империи — не мадам же Вонг! — она приняла их в своем шикарном будуаре. Мадам, сидя перед трюмо, накладывала пудру на лицо и ярко румянила щеки, как это часто делала в бытность свою танцовщицей, а они говорили, что делу нужна «сильная мужская рука», такая же, как была у ее покойного мужа, и что они теперь в затруднении, не зная, кому же из них она отдаст предпочтение и на ком остановит свой выбор. «К сожалению, вас двое, — ответила мадам, — а фирме нужен один глава…» После чего, мгновенно повернувшись, она чуть ли не в упор с двух рук пристрелила обоих и спокойно положила два маленьких изящных револьвера, инкрустированных малайским перламутром, — подарок мужа в день свадьбы — в ящик туалетного столика. По крайней мере, так потом об этом рассказывала ее личная охрана, стоявшая за тяжелыми шторами с револьверами наизготовку на тот случай, если мадам промахнется или ее оружие даст осечку. После этого охотников говорить с мадам о власти в пиратской организации не нашлось…
Главная штаб-квартира Вонга, пишет Лаффин, находилась на островах близ Гонконга, и отсюда его преемница начала расширять свою пиратскую «империю».
…Первой крупной морской операцией «мадам Вонг», ставшей большой сенсацией и заставившей местную прессу говорить о «возрождении пиратства» в южных морях, была атака ее судами голландского парохода «Ван Хойц». С семью джонками мадам преследовала судно, шедшее из Кантона в Шаньтоу, темной ночью взяла его на абордаж, разгромила радиорубку и оставалась на борту пятнадцать часов, пока ее люди переносили груз в лодки. Всем пассажирам приказано было собраться в кают-компании, где потрошили их бумажники. Эта операция, как подсчитала полиция, принесла Вонг 400 тысяч фунтов стерлингов. Никто из команды и пассажиров не видел мадам в лицо. Она редко принимала участие в набегах, но, когда это случалось, Вонг, как бы оправдывая слова Маргарет Мид о женщинах-воительницах, показывала, на что она способна.
Но пиратские налеты, когда при нападении на торговые суда дело кончалось кровью, встречались еще и в довоенное время. Порой пираты устраивали кровавую расправу, показывая «теневые стороны» своей древней и «серьезной» профессии, как это произошло с командой нескольких судов в 30-е годы. На одном из английских кораблей они целиком перестреляли индийских конвоиров, на «Солвикене» убили капитана только за то, что тот не сразу открыл дверь каюты, а на «Анкинге» застрелили вахтенного офицера и унтер-офицера, тяжело ранили капитана, которые, как показалось налетчикам, «что-то замышляли»…
Уже в 50-х годах стало ясно, что «мадам Вонг» все больше и больше прибирает весь пиратский промысел в южных морях к своим рукам, повторяя пройденные пути своих близких и далеких предшественников. Отдельные банды помельче сами присоединялись к ней, других она заставляла присоединяться силой. Считают, пишет Лаффин, что делом ее рук был и самый крупный пиратский налет 1951 года — нападение на пятитысячетонное английское судно «Мэллори», когда оно проходило через Тайваньский пролив. «Мадам Вонг» изобрела еще один способ нападения на корабли. Рассказывают, что перед английским судном внезапно вынырнула джонка, и, чтобы не раздавить ее, «Мэллори» вынужден был остановиться. Джонка пришвартовалась, и в мгновение ока на борту корабля сказалось двадцать пять человек. Через минуту из-под одежды было извлечено оружие. Пираты, были вооружены современными американскими автоматами, а их предводитель без акцента говорил по-английски. За несколько часов они перенесли ценные грузы «Мэллори» в свою джонку и скрылись.
Другой метод — обновленный вариант старого пиратского рэкета[47]— мадам Вонг использовала в августе 1951 года, когда контора британского пароходства получила письмо следующего содержания: «Ваш фрахтер, который отплывает 25 августа, будет атакован. Если Вы отложите отправление, это Вас не спасет. Можете обеспечить безопасность судна, заплатив 20 тысяч гонконгских долларов». Далее в письме указывалось, каким образом следует внести залог за безопасность судна. Серьезность ситуации и слава пиратов Вонг заставили пароходство заплатить требуемую сумму, и не только потому, что все имевшиеся английские военные суда в это время были заняты на войне в Корее, но и главным образом потому, что это было самым простейшим выходом. Спустя некоторое время «раскошелились» и другие пароходные компании, получив аналогичные извещения. Морская полиция в Гонконге подсчитала, что доходы пиратов, получаемые с помощью шантажа, составляют около 150 миллионов гонконгских долларов ежегодно…
Во время агрессивной войны в Корее американцы, выведенные из себя постоянной пропажей стратегических грузов, отрядили специальную группу агентов военной разведки. Но им ничего не удалось сделать. В довершение всего пираты, как бы издеваясь над американской военной разведкой, украли одно из ее патрульных судов, мотавшихся в здешних водах взад-вперед, и его уже больше никто не видел. Кок пишет Лаффин, «нет никаких доказательств, что этот грабеж совершила банда мадам Вонг, но это ее почерк». Случайные осведомители рассказывают, что «мадам Вонг» часто посещает Макао, Гонконг, Сингапур и даже Токио, где не только собирает информацию о судах и их грузах, но и встречается с клиентами, а в минуты отдыха предается азартным играм — единственному ее увлечению…
Неуловимость этой «дамы-невидимки» и заставила полицию Макао назначить указанное выше вознаграждение в десять тысяч фунтов стерлингов за одну-единственную фотографию. А через месяц начальник португальской полиции получил пакет, в котором оказался еще один конверт с надписью: «Это заинтересует Вас, потому что касается мадам Вонг» Он с нетерпением разорвал пакет и впился взглядом в фотографии. На них были изображены два убитых и с дьявольской жестокостью разрубленных человека. В записке, приложенной к конверту, сообщалось, что эти люди были пойманы в тот момент, когда пытались тайно сфотографировать «мадам Вонг». В мае 1963 года, пишет Джон Лаффин, японцы были очень близки к тому, чтобы получить весьма ценную информацию о «мадам Вонг», когда ее предал один из помощников, но он явился в условленное место в таком виде, что ничего уже не мог сообщить полиции.
Мостики судов и пароходов, принадлежащих торговым и пассажирским компаниям, писал английский журналист, в эти годы, как правило, защищались в южных морях стальными пластинами и колючей проволокой, а команды судов вооружались пулеметами и автоматами. Однако эти меры не всегда давали нужный эффект, потому что часть пиратов под видом пассажиров и членов экипажа, нанявшихся на судно, все же проникала на борт, продолжая терроризировать пароходные компании. Морская полиция Гонконга считала, что доходы пиратов от «опеки» компаний составляли около 150 миллионов гонконгских долларов в год, причем львиная доля доставалась мадам Вонг…
Считается, что и известное сегодня «воздушное пиратство» (захват самолетов в воздухе «изнутри») — особенно небольших пассажирских самолетов, для которых не нужен современный оборудованный аэродром, — в Юго-Восточной Азии впервые было «открыто» изобретательной «мадам Вонг». С ее легкой руки оно затем стало широко практиковаться различными ультралевыми и террористическими организациями во всем мире, превратившись в один из видов современного политического бандитизма…
Полициям восточноазиатских стран так и не удалось установить до конца, как велика организация «мадам Вонг», настолько хорошо она была законспирирована. Причина этого, до сих пор считают многие криминалисты, заключается в том, что в основе ее деятельности лежат давние вековые традиции китайских тайных союзов и обществ, широко распространенных в древности и в средневековье по всему Китаю (и особенно в его южных районах), — Белая, Голубая и Красная кувшинки, Большие и Малые ножи, Два дракона, Старые братья, Белое облако, Белый лотос, Три палочки ладана и, наконец, знаменитые «Тяньдихуэй» (общество Неба и Земли) и «Триада» — эти «масоны Дальнего Востока», как их порой называют[48]. По словам известного французского знатока Китая Жан Рода, сказанным им в начале этого века, «Китай по преимуществу является страною тайных обществ, а их происхождение почти целиком легендарно, иногда очень поэтично и часто преступно в обычном смысле этого слова…».
Зародившись в условиях острой классовой борьбы в китайском обществе еще в глубокой древности как орудие защиты народных масс против существующего строя и тирании жестоких императорских законов, тайные общества со временем в большинстве своем выродились в замкнутые и тщательно законспирированные террористические организации мистического или полумистического характера (такими они становились после подавления народных движений и восстаний, которые, как правило, возглавлялись различными тайными обществами). Их члены давали «смертную» клятву и присягу ни в коем случае не разглашать секретов общества и его тайных опознавательных знаков-паролей, верили в свои магические способности, умение излечивать болезни души и тела, предавались специальным физическим упражнениям для развития силы и закаливания духа, напоминающим по своему характеру истерические обряды дервишей, широко использовали в повседневной практике народные обряды магии и колдовства.
Часто они верили в метампсихоз (переселение душ и их возрождение после смерти в каком-либо ином облике), а перед смертью или казнью даже договаривались о специальных опознавательных паролях, по которым они узнают друг друга при своем «втором рождении» и соединятся все вместе в единой организации, чтобы продолжать борьбу. Верили они и в то, что некоторые магические и реальные вещества и снадобья с их порой весьма фантастическими составами способны сделать членов общества неуязвимыми для любого вида оружия, ясновидящими, невидимыми и обладающими другими сверхъестественными способностями…
Обряды приема в члены тайных обществ и ритуалы посвящения в ту или иную степень также носили магический характер и отличались болезненностью, напоминая собой древние китайские ордалии, например, некогда широко распространенные на юге Китая (районы Кантона, Гонконга и Сингапура)[49]. Так, чтобы ввести себя в состояние транса с помощью различных приемов самогипноза, практиковались монотонные ритмические движения и повторение магических формул и заклинаний, чередование света и тьмы в пещерах и подземельях, длительное голодание, сложные «йогоподобные» гимнастические упражнения, прием возбуждающих и затормаживающих сознание составов растительного, минерального и животного происхождения и т. п.
Особенно этим отличались члены тайного общества «Триада», до сих пор распространенного в Юго-Восточной Азии и существовавшего еще в древности и на протяжении всей истории под самыми различными именами, но всегда остававшегося «Триадой». Одной из задач этого «государства в государстве» с его жесткой субординацией и дисциплиной, непогрешимостью вождей, которым следовало слепо и безоговорочно повиноваться, было завоевание политической власти в каком-либо большом районе и в стране в целом. Полная бесконтрольность руководителей этого общества в конце концов привела к изоляции их от основной массы членов, к борьбе за власть и безудержному обогащению с использование» любых методов, в том числе и криминальных. Под контролем тайных китайских обществ Макао, Гонконга и Сингапура вскоре оказались и морское пиратство, и индустрия азартных игр, и торговля наркотиками и «живым товаром», контрабанда золота и многое, многое другое, что помогало руководителям обществ безудержно обогащаться, держать под контролем и эксплуатировать рядовую массу членов тайных обществ.
Руководство этих союзов никогда на самом деле не интересовалось, кто и как правит Китаем, свои или чужие поработители. Лояльно относились тайные общества и к господству колонизаторов в Макао и Гонконге, выработав определенный «статус-кво» в своих отношениях с португальской и английской администрацией до тех пор, пока это не ущемляло финансовых интересов вождей обществ. В противном случае они могли организовать погромы европейских кварталов, резню христианских миссионеров и массовые беспорядки, пока вновь не наступала договоренность с властями по тому или иному вопросу. Зачастую подобная напряженность, заканчивающаяся массовой резней, возникала и между членами различных тайных союзов в китайских общинах. Англичане, как правило, в этом случае не вмешивались во внутренние дела «азиатов», предоставляя им полную возможность сводить счеты друг с другом. Более того, португальцы и англичане, плохо знавшие «тонкости дела», даже время от времени опирались в своих действиях на сотрудничество с лидерами этих обществ.
ebooksa