— Ты не думай, что я не принимаю никакой критики, — начал Тадеуш, обращаясь к Вилли. — Ошибка там, ошибка здесь, это уже нехорошо. Но вы представляете, что случилось? — И тут серьезность Тадеуша как рукой сняло. Он рассмеялся и ударил себя по коленям. — Овчарки гитлеровцев подняли такой вой, что разбудили все население села, подняв по тревоге батальон вермахта и зондеркоманду. Немцам не удалось вас поймать только потому, что вы пошли не в лес, как это обычно делают партизаны, а вдоль железнодорожного полотна. Гитлеровцы же по рации сообщили на свой склад боеприпасов, который находится в лесу, что вы, видимо, идете прямо на них. Наверное, они здорово перетрусили. После этого тревожного сообщения весь личный состав склада выбежал из казармы и, заняв свои места, открыл ураганный огонь по вашим преследователям, то есть по своим. Те же полагали, что их обстреливают партизаны, и сами открыли огонь по своим. Вот они и палили друг в друга. Ну, как вам это нравится?
— Неплохо получилось, — усмехнулся Вилли. — А кто тебе об этом сообщил?
— Лучше спроси не кто, а откуда. Воробьи начирикали, а уж у нас-то везде есть свои уши. Гитлеровцы говорят о том, что в район Люблинца прорвалось интернациональное подразделение силой до двухсот человек. Это еще что, а другие утверждают, что прорвалось более трехсот человек. Но я не сказал вам о самом важном, что вас заинтересует.
Партизаны внимательно выслушали рассказ Тадеуша.
Оказалось, что событие в Яворнице стало предметом всеобщих разговоров. В немалой степени способствовала этому и болтовня жены Басты, побеспокоившейся о том, чтобы рассказать о приговоре, который антифашисты заочно вынесли ее супругу. Сам Баста вел себя умнее и о деталях умалчивал. Среди местного польского населения, да и среди немецких переселенцев, довольно точно воспроизводились слова Эрнста, сказанные им жене и дочери гестаповского надзирателя.
Угроза антифашистов, высказанная по адресу Басты, явно понравилась жителям. Правда, находились и такие, которые не совсем верили этому, но большинство все-таки верили, потому что это вполне отвечало их собственным желаниям. Такие разговоры велись почти открыто. Более того, по словам польских патриотов и их разведчиков, находились среди местного населения и такие, кто изъявлял желание присоединиться к группе вооруженных антифашистов. Говоря об этом, Тадеуш предупредил патриотов, что, вполне возможно, такие люди будут приходить к ним, но прежде чем принять в свои ряды, их нужно будет как следует проверить.
— Сейчас зашевелились и задумались даже те, кто до сих пор был как бы парализован, — продолжал Тадеуш. — Они начали понимать, что фашистов нужно бить повсеместно…
Андре с улыбкой смотрел на поляка. Его и самого распирало от гордости, только сейчас он понял, как им всем не хватало известия хоть о небольшом, но все-таки успехе.
Поблагодарив Тадеуша за ценную информацию, Андре обратился к коллегам по группе со следующими словами:
— Нам необходимо немедленно сделать из сказанного кое-какие выводы. Прежде всего уточним, чем мы будем заниматься в ближайшее время. Надеюсь, что все вы придерживаетесь единого мнения о том, что мы пока должны остаться здесь, в Люблинце?
— Разумеется, и нужно еще более активизировать свою деятельность, — высказал свое мнение Вилли. — Я думаю, что от радости Тадеуш немного кое-что преувеличил, это мы ему, конечно, в упрек ставить не будем, однако сами для себя сделаем соответствующие выводы.
Эрнст, привыкший здраво анализировать любую ситуацию, напомнил всем о предложении работника хозяина дома. Он считал, что в сложившейся обстановке группу ни в коем случае не следует делить на части. Группа должна быть подвижной и способной действовать в самых различных местах.
— Если мы останемся в Люблинце, — продолжал он, — то нам ни в коем случае нельзя всем восьмерым находиться под одной крышей. Кроме того, нам уже пора иметь надежных помощников. Скажи, Тадеуш, как обстоит дело с «крышей»? Сможешь ли ты в самом скором времени показать нам надежную квартиру?
— Я об этом и сам уже думал. Такие укрытия мы для вас, конечно, подготовим.
Далее Тадеуш поддержал предложение товарищей о том, что им необходимо распространять пропагандистские листовки.
Тадеушу настолько понравилась та откровенность, с какой при нем говорили немецкие патриоты, что он решил посвятить их и в собственные раздумья. Он уже отказался от мысли выпросить у них два или три автомата. Сейчас это было бы очень не к месту, да и не очень умно, так как скоро им и самим будет не хватать оружия. Поэтому для себя он попросил только патронов и пообещал со своей стороны укрепить группу патриотов опытными и испытанными членами и бойцами Армии Крайовой, немцами по национальности.
Патриоты нашли это предложение Тадеуша дельным и обещали помочь ему чем только могут, хотя самое главное будет зависеть не от них, а от Центра, у которого они во время очередного радиосеанса связи попросят оружие и боеприпасы.
Эрнст поинтересовался, как польское командование отнесется к их решению временно остаться в этом районе и могут ли они рассчитывать на помощь с их стороны.
Тадеуш недоуменно вздернул брови.
— Что касается моего подразделения, то мы, не дожидаясь никакого приказа, готовы помочь вам. Разумеется, я умолчу о том, что вы коммунисты. Однако очень хорошо, что вы мне все это сказали. В интересах вашей безопасности я хочу вам посоветовать ни в коем случае не делиться своими планами с незнакомыми вам людьми. Если же вам что-нибудь потребуется, то лучше обращайтесь непосредственно ко мне или же к Сроке. Обещайте мне это. Я побеспокоюсь о том, чтобы вы всегда знали, где можно найти одного из нас.
ebooksa