Покосившись на меня с подозрением, он добавил:
— Никогда так не бывало. Обычно приходится ждать пару дней. А чтобы корабль дали… Да ещё с припасами. В любом случае нужно поспешать. Эмир хочет, чтобы мы побыстрее убрались — пожалование нужно отрабатывать.
Не успел я опечалится, что придётся распрощаться со своими попутчиками ромеями, как в воротах появился Мисаил. Верхом, в сопровождении полудюжины всадников. Оказалось, ночь он провёл в доме эмира, в качестве почётного гостя. Поверх кафтана на нём был надет шёлковый татарский халат.
— Эмир подарил, — пояснил Мисаил, поймав мой недоумённый взгляд, — А тебе выдал проезжую грамоту до города Мохши, куда в прошлом году уехал Омар. Я сказал, что поеду с тобой, чем его здорово порадовал. Оказывается родственник мой сейчас где-то очень далеко. В степи у венгерской границы. Раньше чем через месяц здесь не появится. Да по правде говоря ещё и неведомо, захочет ли он со мной встречаться. Такой большой вельможа, что шапка валится, если сблизи смотреть. Мне же от щедрот Хаджи-Черкеса даны дорожные припасы для себя и спутников. Да почётный караул во главе аж с сотником. Вижу ромеи уже собираются?
Собираться нам было легко. Немногие вещи, что мы вчера вынули из дорожных мешков и сумок во мановение ока поместили обратно, а за носильщиками так вовсе дело не стало: вызвались проводить до пристани те самые черкесы, что старательно выдавали себя за купеческих слуг.
Сам я не хотел уезжать не попрощавшись со старым менялой. Пока идут сборы, пока все добираются до пристани, успею.
— Садись на моего коня, — распорядился Мисаил, — А сотник даст провожатого, который покажет дорогу. Вот только час больно ранний.
Караульные выполнили его просьбу без малейшего промедления. Один из них даже спешился, чтобы помочь мне влезть на коня.
— Без нас не уплывут! — услышал я за спиной ободряющий голос, — Так что не суетись.
Ехать оказалось совсем рядом. В Тане евреи жили отдельным кварталом, который лежал прямо за пустырём у бани Саф ад-Дина. Тем самым, на котором некогда обитали венецианцы. Караульщик, слонявшийся у входа, испуганно убрал жердь, перегораживающую въезд и почтительно поклонился нукерам, не издав не единого звука.
Опасения Мисаила не подтвердились. Было видно, что здесь встают рано. Со дворов доносились голоса, а на улицах пахло свежим хлебом. Старый меняла встретил меня у входа в дом.
Вчера мы расстались поздно. Дядюшка Касриэль пожелал угостить меня ужином, который доставили на наш постоялый двор специально посланные люди. Было видно, что в Тане нет недостатка в хороших поварах, которые знают толк в самых изысканных кушаньях. Меня решили побаловать кухней родного Каира. Фаршированные голуби, сласти из орехов, утка с финиками. Сидели во дворе, на прохладе. Здесь вообще были очень длинные дни и вечер тянулся долго, медленно сгущая над землею призрачные сумерки. Оказывается в этих краях зимние ночи были настолько длиннее летних, что даже летом было всего две ночные стражи.
Узнав о моём внезапном отъезде, дядюшка Касриэль, как обычно, заулыбался:
— Самое главное, зайди и поешь, как следует перед дорогой. Сорок гонцов не настигнут человека, который вышел в путь, плотно позавтракав.
Сам он, видимо, всегда следовал этому правилу — стол у него был уже накрыт.
— Хаджи-Черкес умный человек. Он хочет поскорее спровадить вас подальше.
Всё, что хотел сказать мне этот умудрённый жизнью старый меняла, было поведано ещё вчера. Теперь он только повторял и напутствовал. Чем дальше уходил путь, тем гуще становился туман, окутывавший его. Чем больше я узнавал, тем более загадочнее и непонятнее казалась мне эта история.
Не зря предупреждал один древний мудрец: увеличение знаний, удлиняет границу с неизвестным.
— Ты идёшь по пути, на котором сгинул твой брат. Будь осторожен и внимателен. Ни на миг не забывай, куда эта дорога привела его. Главное — суметь остановиться там, где он свернул не туда. Помни, глупость и самонадеянность погубили больше людей, чем разбойники и палачи.
Когда муэдзин прокричал призыв правоверным Таны к полуденному намазу, его звук уже не доносился до нас. Город ещё был виден в полуденной дымке за кормой, но он был теперь только уплывающей безмолвной картинкой. Люди Хаджи-Черкеса знали своё дело. На нашем корабле были очень крепкие гребцы, которых подменяли сопровождавшие его по берегу всадники. Капитан только потряхивал головой, хитро поглядывая на нас.
ebooksa