— Вот это стихи! Наш казначей, сотник Перисада, в пьяном виде сочинил… «Верую» знаете? — переходя на «вы», спросил градоначальник.
— Так точно, знаю… и «Богородицу», и «Отче наш», и молитву перед учением знаю… — припоминая забытые еще с детства молитвы, оказал Кузнецов.
— Из жидов? — осведомился Греков.
— Никак нет. Сын купца второй гильдии города Тамбова, Сергей Андронович Кузнецов.
— А почему в таком случае, малоуважаемый и полупочтенный Сергей Андронович, вы осмеливаетесь в столице Всевеликого Донского православного казачьего войска ставить отвратительную большевистскую оперу? — поднимаясь с места и перегибаясь через стол, спросил Греков.
— Как-кую оперу? — растерялся антрепренер. Он мог допустить все, что угодно, но такое обвинение… — Головою отвечаю за свой репертуар, господин полковник, оперы все старые, императорских театров… В присутствии высочайших особ ставились! Поклеп это, просто наврали вам на меня, — осмелев, заговорил Кузнецов. — Посудите сами, — «Евгений Онегин», «Лакме», «Риголетто», «Пиковая дама»…
— А вчера что изволили ставить, Сергей Андронович? — елейно прошептал Греков.
— Оперу «Кармен» господина Бизе. Одна из наиболее популярных во всем мире опер.
— А содержание ее можете пересказать нам?.. — перебил антрепренера Греков и, вдруг багровея, закричал: — Сук-кин сын, это в наше-то время, когда на Дону осадное положение, дисциплина в полках валится, когда казаки офицеров не слушают, когда красные свою агитацию всюду развели, у меня под носом, на моих собственных глазах театр пропагандой занимается!
И он так стукнул по столу, что стакан с водою опрокинулся и зазвенел на полу.
— К-как-кою пропагандою? — снова бледнея, тихо спросил антрепренер.
— А как же! Что вы там показываете народу? Как паршивый солдат из-за девки дезертировал, мало того — офицера своего по морде ударил… в разбой-ники пошел! Что это такое, как не тайная агитация большевиков?
— Факт! — коротко подтвердил офицер в черкеске и снова выразительно постучал по своему нагану.
— Мо-о-лчать! — заревел Греков, не давая вставить слова перепуганному Кузнецову. — Что вы там ссылаетесь на «им-пе-ра-торские» сцены!.. Ошибка была со стороны в бозе почившего императора, — Греков встал и дважды перекрестился, — что он допускал подобные вещи.
— Вот и поплатился, — без особенного уважения добавил черноусый офицер.
Греков подошел вплотную к бледному, озиравшемуся по сторонам антрепренеру и, кусая губы, прошипел:
— Вы знаете, что я с вами могу сделать? А? Вы понимаете? Как градоначальник, ответственный за судьбы донской столицы, я в двадцать четыре часа властью, данною мне свыше, расстреляю вас…
Ноги Кузнецова подкосились. — …и отвечать не буду, а весь ваш театр со всею труппою сгною в кутузке.
— Ва… ва… ваше пре… пр… — совершенно теряясь и уже не помня себя от страха, забормотал Кузнецов. — Явите божескую милость!
ebooksa