Чамейный плес — гордость Уньи. Здесь — самые красивые скалы, самые пленительные пейзажи реки. И появляется это удивительное место внезапно для путешественника.
После Доски и Шапки Мономаха река постепенно сужается и перед островом, заросшим ивняком, образует узкую горловину, огибает остров.
И вдруг вас будто пугает кто-то, выскочив из засады, — с быстротой молнии перед глазами возникает широкий разлив с зеркальной тишиной воды, на левом берегу поляна с остатками старой избы, на правом — стена скал со сказочным шпилем, напоминающим голову с острова Пасхи, а рядом чернеющая пасть грота, пьющего воду из Уньи.
В этой «сказке» мы и заночевали.
Солнечное утро подарило нам увлекательную съемку: забирались к «шпинделю», как сказал Валерий, вплывали на лодке в широко разинутую пасть грота, снимали игру солнечных зайчиков на его стенах — работали с воодушевлением.
Здесь когда-то была деревенька Чамейная. Она располагалась на покатой поляне, заросшей теперь цветами: ромашками, кипреем и множеством других, которых я не знаю. И еще заметна дорога отсюда к Бердышу.
Кругом глухие леса, рыбная река с хрустально чистой водой, а на другом берегу каменный средневековый замок с гротом. Грот называется «Чамья», то есть амбар, в котором рыбаки хранили сети, снаряжение, улов. От него и получили название «чамейных» камень, плес и сама деревенька.
Любопытно, что олово «чамья» — мансийского происхождения. Оно заимствовано русскими у манси, которые, как известно, жили на Верхней Печоре и Унье.
Здесь произошло мое первое знакомство с семгой. Если бы не моторист Володя, я, возможно, никогда не обратил бы внимания на маленьких рыбешек, стремительно отплывающих от ног, когда входишь в реку.
— Как много вьюнов! — удивился я.
Моторист в это время «харюзил» на перекате для очередной ухи.
— Это тальма, — возразил он, — молодь семги…
Я тотчас же занялся киноохотой за рыбешками. Внимательно разглядел шустрых мальков величиной от пяти сантиметров и больше. С первого взгляда они похожи на вьюнов: такие же большие гребные плавники, только без усов.
Но одна яркая деталь выделяет эту мелюзгу среди прочих рыбок: они, как форели, украшены по бокам черными и красными точками. Семга в своем отрочестве как бы проходит стадию форели. Подрастает, скатывается из уральских горных рек в Северный океан и постепенно превращается в сильного серебристого лосося.
Унья — река нерестилищ и выростных угодий для семги. Лов ее здесь запрещен.
К ТУРИСТАМ НА КИСУНЬЕ
Отправляемся дальше. По пути листаю книжку Г. Чернова «Туристские походы в Печорские Альпы». Описания Уньи в ней очень краткие, но зажигательные, призывные:
«Плывите выше по реке — чем дальше, тем интереснее».
И верно. Великолепные глубоководные плесы с громадами скал. Черные леса — еловые, пихтовые, кедровые — оттеняют суровые камни, тянущиеся по берегам теперь без конца.
В лодке мы не разговариваем — мешает гул мотора. Да и красота берегов действует как-то гипнотически. Смотрим и смотрим с удивлением, с молчаливым восхищением…
ebooksa