— Ну вот, Понс! Вот и груз для твоего дромона! Теперь ты не станешь говорить, что плавание тебе не выгодно?
— Да, о чем ты говоришь, Ремай?! — обратился Понс к капитану конвоя. — Мой дромон берет на борт двенадцать лошадей! Понимаешь, двенадцать!
— Не беспокойтесь, господин Понс, — постарался унять разгоряченного спором моряка Гаральд, — я хорошо заплачу, кроме того, провизия и вода для нас и для лошадей за мной.
— Ну, если так, если так, тогда другое дело, — примирительным тоном ответил Понс, — можете грузиться, мы отходим через два дня. Идемте на корабль, я покажу, где можно разместить лошадей, а пока капитан конвоя проводит вас до конюшен, где ваши лошади могут переждать эти два дня. Не на дромоне же держать их все это время.
Жак, следуя за капитаном конвоя, отвел лошадей на конюшню, а сами путешественники разместились в ожидании отплытия на корабле. На следующий день, утром, Гаральд наблюдая, как отходит от причала неф, подумал, что хотя плавание на дромоне будет менее комфортным, чем на тяжелом нефе, но более безопасным, по крайней мере, встреча с тамплиерами будет менее вероятна.
Через день, после того, как ушел неф, ранним утром, под шум прибоя, крики чаек, команды капитана и голоса матросов, дромон отчалил, встраиваясь в кильватерную колонну торговых судов. Гаральд смотрел на уплывающие вдаль берега, и тревожное чувство охватило его, он знал, что увидеть эти берега ему придется не скоро, а может случиться и так, что не суждено ему будет возвратиться на родную землю.
Первые две недели плавания прошли спокойно, добравшись до Сицилии, караван сделал трехдневную остановку для пополнения запасов продовольствия и воды, но когда им предстояло пересечь Ионическое море и доплыть до острова Крит, шторм, пришедший с севера, разметал корабли конвоя, нарушив ход плавания, складывавшегося поначалу так удачно. Моряки доромона под командованием Понса отчаянно боролись с волнами, и когда шторм утих, увидели на горизонте скалы африканского побережья. О том, чтобы пристать к берегу и отдохнуть после утомительной борьбы со стихией не могло быть и речи, нужно было, во что бы то ни стало, быстрее миновать опасное побережье, вблизи которого промышляли мусульманские пираты. Поначалу все шло спокойно, волнение улеглось, ветер стих, и дромон шел на веслах таким ходом, какой могли придать ему утомленные, измученные гребцы, но когда дромон поравнялся с островом, Понс заметил, как от него отошли две галеры и направились в их сторону.
— Эй, вы, бездельники! — орал Понс на своих гребцов. — А ну, шевелите веслами быстрее, если не хотите сделаться добычей пиратов!
Он кричал, ругался, пытаясь заставить команду увеличить темп гребли, пассажиры дромона, в том числе и Гаральд со своими спутниками сменяли изможденных гребцов, но галеры пиратов неумолимо приближались.
Орудовать веслом, весившим 130 килограмм, было не только нелегким, но и непростым делом. Для того, чтобы сделать замах веслом, гребцу нужно было встать со скамьи, называемой банкой, сделать одной ногой шаг вперед, отводя весло к носу корабля, затем, опустить его в воду и падая назад, на банку, всем весом тела и мышцами сделать гребок. При этом движения гребцов должны быть строго синхронизированы, любой сбой, задержка в движении хотя бы одного гребца, могла привести к тому, что весла перепутаются и переломятся, и тогда судно потеряет ход и направление.
Галеры пиратов с двух сторон подошли к дромону, и высокий человек с черной бородой, в чалме, стоявший на корме галеры, что подошла с правого борта, крикнул:
— Поднимите весла и прекратите грести! И если хоть одна стрела полетит в нашу сторону, на этом корабле никто не останется в живых! Это я говорю вам, Хайдарджан! А если сдадитесь, все останетесь живы!
После этого они крючьями подтянули галеры к дромону и взобрались на его палубу. Вооруженного сопротивления они не встретили, и обещание Хайдарджана было выполнено, пираты не тронули никого, один из них встал у руля и заставил гребцов идти между галерами к побережью. Причалив к берегу, они сняли с дромона весь груз, а людей: и команду, и пассажиров, загнали в длинный низкий барак. Через некоторое время туда вошел Хайдарджан, оценивая каждого, как товар, который можно выгодно продать.
— Ты кто? Что делать умеешь? — спросил он Гаральда, когда очередь дошла до него и его спутников.
— Я художник, — ответил Гаральд, — а это мои друзья, они помогают мне в моем путешествии.
— Откуда ты родом? — спросил Хайдарджан.
— Я родом из Фландрии, — ответил Гаральд, — плыл к берегам Святой Земли.
— Что же заставило тебя бросить дом и отправиться в дальние страны? Ведь ты не воин, не купец и не паломник, что ищешь ты, если не погибель свою?
— Я рисую Святые места, господин, те места, где жил и проповедовал Иисус Христос.
— Меня нарисовать сможешь? — с вызовом спросил пират, гордо подняв голову.
ebooksa